– К тому же... к тому же, – задыхаясь от волнения, проговорила девушка, – я не переживу, если с ним что-нибудь случится...

Альбия поймала внимательный и немного лукавый взгляд Кальпурнии и тихо прибавила:

– Не знаю, откуда у меня взялось столько смелости, чтобы сказать об этом вслух...

– Смелости, говоришь? Нет, Альбия, это не смелость – любовь говорит твоими устами. Тебе не удалось избежать сетей лучезарной Киприды!

– Кальпурния, после того, как я доверилась тебе, подскажи, что мне следует делать?

– О боги всеблагие! Она не знает, что ей делать! – вскричала Кальпурния. – Да на твоём месте я бы уже мчалась в Капую, пока есть надежда застать Марка на его вилле.

– Но что я скажу Великой деве? Она ни за что не отпустит меня... – Голос Альбии дрогнул; от отчаяния в глазах появились слёзы.

Вошла рабыня и доложила, что обед готов, но Кальпурния жестом приказала ей удалиться и, подойдя к весталке, заглянула ей в глаза.

– Скажи, ты любишь его, Альбия?

– Да, я люблю его, – едва слышно ответила девушка.

– Забыть его ты сумеешь?

– Нет...

– Тогда о чём размышляешь? Немедленно отправляйся в Капую и постарайся вернуться завтра до начала службы в храме. Если же ты опоздаешь, пусть твоя кормилица найдёт старшую весталку и скажет ей, что от усердного бдения у священного огня ты переутомилась, что у тебя жар и что у тебя нет сил встать с постели. Я думаю, Великая дева поймёт. Не бойся вызвать у неё сочувствие, Альбия!

– Ах, Кальпурния! Отчего-то у меня так тревожно на сердце... – Альбия закусила губу и взглянула на подругу. Выражение её лица было растерянным; взгляд не то вопрошал, не то молил о чём-то.

Кальпурния обняла её и уверенным голосом пообещала:

– Ни о чём не беспокойся, милая. Всё будет хорошо.

Чем меньше было расстояние до Капуи, тем радостнее становилось на сердце у Альбии. Она говорила себе: «Скорее, спеши же, будь с ним, пока позволяет Судьба. Ведь через несколько дней разлука отнимет его у тебя, быть может, уже навсегда». Она подбирала слова, которые собиралась сказать Марку при встрече, и представляла, каким при этом будет его лицо. Да, она расскажет ему о том, как безрадостна её жизнь без него, о том, какие муки ей приходится терпеть из-за своих чувств к нему. Она признается ему, что видеть его, слышать его голос ей необходимо и сладостно и что она уже не в силах бороться с желанием познать власть его объятий и поцелуев.

Несмотря на приближение зимы, всё в Капуе было наполнено солнцем; лазурь неба словно спустилась с заоблачной выси и растворилась в зеркальной поверхности залива, на берегу которого стоял, окружённый великолепным садом, дом Марка Блоссия. Мраморный фасад отчётливо выделялся на фоне зелени; с капителей колонн спускались на землю плети вьюнка и плюща.

Спустя какое-то время колесница весталки остановилась у ворот, ведущих к вилле Блоссия.

– Альбия?! – удивлённо и вместе с тем радостно воскликнул Марк при виде гостьи; счастливая улыбка озарила его лицо, смягчая жёсткие черты. – Вот так встреча! Не ожидал, но, по правде говоря, безмерно рад видеть тебя снова!

Он не сводил с лица девушки своих блестящих пронзительно-чёрных глаз.

– Скажи мне, моя дивная Альбия, как ты решилась явиться сюда? Что заставило тебя вспомнить обо мне?

Весталка молчала: голос не слушался её – близость Марка, как и прежде, лишала её власти над собой. Она стояла, опустив глаза, она наслаждалась его чарующим голосом и впитывала в себя волнующе-мускусный запах его тела.

– Так что же, Альбия? – снова спросил Блоссий ещё более нежным и проникновенным голосом.

– Я узнала, что ты уезжаешь из Рима, – наконец проговорила весталка.

– Да, я покидаю Рим вместе с легионами консула Тиберия, – сказал Марк и умолк, глядя на неё сразу посерьёзневшими глазами.

– Ах, ведь Германия так далеко!..

– Так значит, ты не хотела бы расставаться со мной?

– Меня повергает в ужас мысль о том, что я никогда не увижу тебя... Я понимаю, что ты так решил, что должен уехать, но для меня это равносильно смерти... – Волнение, усиленное ощущением предстоящей разлуки, всё больше овладевало Альбией и рвалось наружу.

– Боги! Мне всё ещё не верится, что я стою рядом с тобою и смотрю на тебя! Но, может, это всего лишь видение? И слова, которые я только что услышал, это только эхо моих грёз? – Марк кончиками пальцев взял её за подбородок и, чуть приподняв ей лицо, пытливо вгляделся в её глаза.

– Ах, Марк, я так боялась уже не увидеть тебя! Я умерла бы от горя, если бы не встретила тебя сегодня... Я...

Альбия не договорила и, совсем обессиленная, снова склонила голову.

Обняв девушку за плечи, Марк мягко привлёк её к себе. Альбия невольно вздрогнула, прикоснувшись щекой к твёрдой мускулистой груди: горячее тело мужчины жгло даже через ткань туники. Она слышала его взволнованное дыхание и бешеный стук его сердца. И она подумала о том, что судьба её предопределена: Марк навсегда останется для неё единственным любимым мужчиной. Ещё она поймала себя на мысли, что их встреча была не случайной и, вероятно, это не последние испытания в её жизни...

– Моя Альбия! Если бы ты знала, какую радость, какое блаженство дарит мне это свидание! – Марк умолк на миг и затем прибавил с горечью: – Но какая мука: любить прекраснейшую из женщин, быть любимым ею и – бежать от неё!

– Не уезжай, Марк, умоляю тебя! – произнесла Альбия дрожащим голосом. И, одолеваемая отчаянием, неожиданно призналась: – Я не знаю, смогу ли теперь жить без тебя...

Она подняла голову и, заглянув Марку в лицо, вдруг поняла, что ничего так не желает в этот миг, как прижаться в поцелуе к его губам, ощутить их тепло. Ей показалось, что Марк тоже хотел поцеловать её, но удержался от соблазна, хотя и с явным трудом.

– Погоди, Альбия, – он вдруг встрепенулся и, чуть отклонившись от девушки, с тревогой посмотрел ей в глаза. – Не приключится ли с тобою беда из-за того, что ты здесь, со мною? Великая дева знает, куда ты поехала?

– Что мне Рим и Великая дева, когда ты покидаешь меня? – ответила весталка с глубоким вздохом. – Лучше бы ты никогда не говорил мне о своей любви! Я устала бороться с той непреодолимой силой, что влечёт меня к тебе... Эта борьба истерзала меня, я больше не могу жить в таких мучениях...

– Выслушай меня, моя божественная Альбия... Я всё равно не мог бы оставаться в Риме, зная, что ты где-то рядом, и испытывать боль от того, что мне никогда не будет дозволено любить тебя открыто. Разве я смог бы смотреть на тебя спокойно, издали любуясь твоей дивной красотой и при этом страстно желая обладать тобой? Видеть твоё прелестное лицо, твою нежную улыбку, манящие изгибы твоего тела и быть вынужденным отказаться от всего этого, – это свыше моих сил...