пока у нас с Валовым все было хорошо, воспринимала это как должное и вот вообще не понимала пары, отношения которых строятся буквально через силу, на преодолении. А теперь понимаю, что не все так однозначно, да…

Лифт останавливается с мягким толчком. Двери разъезжаются. Мы с Бутенко расходимся в разные стороны. Но очень скоро встречаемся в операционной. Оказывается, у медсестры из операционной бригады Георгия Борисовича умерла свекровь. И почему-то именно меня он захотел на подмену. Волнуюсь страшно! И не напрасно. Косячу ведь. Помаленьку, да, но косячу. Не настроена я на него совсем. Да и свои особенности опять же. Расстраиваюсь неимоверно! А по плану еще четыре операции.

Когда заканчиваем, едва на ногах стою. На выходе из красной зоны догоняет Бутенко.

— Нормально все, — кивает он и пролетает дальше. А я стою, как дура, открыв рот. Это он типа так меня поддержал? Круто. Неожиданно приятно и очень, очень необходимо. Юре и в голову никогда не приходило меня хвалить. Даже так… Криво и скупо. Потому что повода для особых восторгов я не давала.

А на выходе из душа меня ждет сюрприз.

— О, Элька… Гляди, какая красота! — санитарка баба Шура тычет мне под нос букет роз в шляпной коробке.

— Это мне?

— Ага. Принес этот, как его? Курьер! Смотри только, чтобы Борисыч не увидел. А то он нам всем задаст.

— А за что? — теряюсь я, вытаскивая прикрепленную сбоку открытку.

— Так за цветы. Это ж аллергены. Ты что… С этим у нас строго.

— А-а-а.

Ну, рабочий день-то уже закончен. Мы даже задержались.

«С днем рождения. Люблю. Твой муж».

Юрка! Боже мой! Не забыл… Даже я забыла, что ровно восемь лет назад я попала к Валову на операционный стол. А он нет! Касаюсь носом кроваво-красных лепестков. Так жаль, что розы нынче ничем не пахнут. Сердце сладостно сжимается. И так хочется к нему… Так хочется! И повод есть. Почему бы на сюрприз не ответить сюрпризом? Бегу к Бутенко, на ходу звоня родителям:

— Мам, я задерживаюсь, ничего? Побудете с Мишаней, или у вас есть планы?

Свекровь заверяет, что все в порядке, никаких планов у них с отцом нет. Меня ни о чем не расспрашивает, ну и ладно. Я ведь сама еще не знаю, что из этого выйдет.

Завидев меня на пороге, Бутенко отрывается от ноута.

— Эля? Что-то случилось?

— Ага. Георгий Борисыч, скажи, у тебя есть запасные ключи?

— Какие ключи? — округляет глаза, с неодобрением глядя на букет, который я (ага, совсем без палева) прижимаю к боку.

— От квартиры. Я мужу хочу сюрприз сделать, — роняю я и виновато закусываю губу.

Бутенко ведет плечами, открывает ящик стола и выуживает связку.

— Я твоя должница! — На эмоциях огибаю стол и, слегка приобняв шефа, чмокаю его в колючую щеку.

Пятиэтажка, в которой медработникам выделялись квартиры под соцнайм, находится здесь же, неподалеку. На дорогу уходит пара минут. В гостях у Бутенко мне доводилось бывать нечасто. И я точно не помню, то ли третий этаж мне нужен, то ли четвертый. Но дверь там приметная, авось не промахнусь.

— Лена, я разве неясно сказал? Между нами ничего быть не может. Ну, какого хера ты притащилась, а?

Услышав до боли знакомый голос, замираю на площадке между этажами. То, что Юрка кого-то отшивает, не может не радовать. Но я все равно леденею внутри.

— А почему не может? Давно не может? Помнится, пару-тройку лет назад ты очень даже мог, Юрася… Так мог, что у меня ноги не сходились от того, как качественно ты меня трахал. Что изменилось? М-м-м, Юр?

Воркующий голос Юриной старшей вызывает у меня острый приступ удушья.

— Тебя это не должно волновать. Но если хочешь знать, тогда у меня был тяжелый период!

— А сейчас легкий? Ты поэтому из дома сбежал? Брось, Юрка.

Открываю и закрываю рот, отчаянно хватая воздух. Что значит — пара-тройка лет? Что это значит? Мы женаты гораздо дольше. Это что же выходит…

— Повторюсь. Тебя не должно это волновать! Я люблю жену. А ошибки совершают все, Лена. Ты — ошибка, о которой я очень жалею.

— Ошибка, — тянет эта сука сладким голосом. — Ошибиться можно один раз, Юр. А мы сколько с тобой были вместе? Год? Полтора?

— То, что я тебя иногда драл, не говорит о том, что мы были вместе! Все, Лен, давай… Нам еще работать. Выметайся, и чтобы я больше не слышал ничего подобного.

Я отмираю в этот самый момент. Невольно делаю шаг назад. Едва не свалившись с лестницы, успеваю ухватиться за перила. Тело немеет, становится непослушным, на то, чтобы сдвинуться с места, уходят остатки сил. В каком-то странном отупении я спускаюсь вниз. Я и забыла, что у Елены квартира аккурат напротив Георгия.

Боже мой. Это как? Это… Что теперь? Тоненький жалкий голосок внутри нашептывает, что Юра молодец, Юра не воспользовался приглашением. И я истерично всхлипываю, потому как, боже мой, какой бред! Какая разница, как он повел себя сейчас, если мне, один черт, изменили?

Я сажусь за руль. Я еду домой. Я, кажется, умираю.

ГЛАВА 16

Он выскакивает под колеса откуда-то из кустов. И хоть я успеваю в последний момент с визгом затормозить, сердце стынет от ужаса. А если бы я ехала чуть быстрей? Вылетаю из салона, вытираю слезы предплечьем. Да только и успеваю, что проводить глазами стремительно отдаляющуюся спину нырнувшего в заросли на другой стороне дороги мальчишки. Ему хоть бы хны — даже не задела, он, может, вообще не понял, что за ужас с нами мог приключиться! А мне, кажется, конец. Ноги подкашиваются. Чтобы не упасть, вцепляюсь в открытую дверь, сгибаюсь и, как астматик, хватаю ртом воздух. Наверное, это все же когда-то должно было случиться. Учитывая, в каком состоянии я в последнее время сажусь за руль. И хорошо, что обошлось, да. Но вряд ли стоит испытывать судьбу еще раз. Тогда как быть? Тупо моргаю. В защитной реакции мозг отключился полностью. Ничего не соображаю. Хочется схватить себя за шкиряк и встряхнуть. Эля, блин, соберись! Что ж ты за тряпка такая? Моргаю, прикладываю дрожащие пальцы к вискам. Так, кажется, лучше… Что мне надо? Надо вызвать такси. А чтобы это сделать, свою машину не мешало бы где-то припарковать. Забираюсь обратно в салон. Завожу мотор. Ползу к стоянке больничного городка со скоростью раненой черепахи. Время позднее, и на стоянке медгородка полно свободных мест. Отстегиваю ремень, да так и