- Черт знает что, - сказала я. - Филипп, вы можете указать вход в подвал?

- Вы отказались от мысли проникнуть туда через люк в лесу?

- Посмотрим.

Назад мы возвращались молча. На лестнице все так же стоял Вавилов. Я прошла к бассейну.

Здесь были все, кроме Кузнецова, Бельмова и Казакова.

- А где эти? - неопределенно спросила я, многозначительно покрутив пальцем в воздухе.

- Уехали, наверно, - прекрасно поняв, кого я имею в виду, ответил Соловьев.

- Да нет, их машина стоит, - я пожала плечами. - Впрочем, от этой гвардии всего ожидать можно. Наверно, в сауну пошли безобразничать.

В бассейне активно плавал сержант Васягин, то и дело ныряя вглубь и через некоторое время всплывая с выпученными глазами.

- Чего это он?

- Пистолет утонул, - пояснил Соловьев, - а бассейн глубокий, вот и не может достать, бедняга.

- Сил моих нет смотреть на его мучения, - мелодично выговорила Эвелина, снимая пляжный костюмчик. Глаза присутствующих мужчин заметно округлились, купальник молодой женщины не грешил чрезмерной закрытостью, демонстрируя все прелести ее великолепного тела.

Она нырнула в воду и через минуту появилась на поверхности, держа в руке кобуру васягинского пистолета.

Сержант аж подскочил от радости.

- Здорово, - повторял он, - спасибо. А то меня за этот пистолет... - И он провел ребром ладони по горлу.

- Это точно, - подтвердил лейтенант Бобров.

- Ну ладно, вы купайтесь, а я пойду в дом, - я быстро пошла к лестнице, ведущей внутрь дома.

Вавилова уже не было, и я с нескрываемым облегчением поднялась в вестибюль. Вавилов находился здесь. Я улыбнулась и хотела пройти мимо, но он придержал меня за руку и быстро выговорил:

- Вы как будто получили свежую информацию, Таня?..

- Каким образом это... - начала было я, но в этот момент на лице Вавилова вспыхнула торжествующая улыбка, и чьи-то руки крепко схватили мою голову и прижали к лицу смоченную - очевидно, хлороформом - тряпку. И на втором вдохе я потеряла сознание...

* * *

- Как вы себя чувствуете, Танечка? - произнес у меня над ухом чей-то приятный мужской голос. - С вами обошлись не совсем любезно, и я очень сожалею, что пришлось прибегнуть к таким неделикатным мерам.

Я открыла глаза и увидела ухмыляющуюся физиономию Вавилова. За его спиной стоял Соловьев.

- Я так и думала, капитан Вавилов, что вы в сговоре с преступниками, произнесла я.

- О каких преступниках вы говорите? - с умилительной наивностью удивился Вавилов.

- Вам назвать имена? Ну, к примеру, господин Соловьев, талантливый ученый, каких нужно изолировать от общества еще в детстве...

Соловьев молчал.

- А самый замечательный человек в этой когорте ублюдков, в которую входите и вы, товарищ капитан, - продолжала я, - Тимофеев Александр Иванович. Верно, ему не терпится прибрать к рукам фирму Аметистова и Баскера, вот он и прибегает к услугам негодяев вроде вас.

- У нее недурно подвешен язык, а, Олег Платонович?

Соловьев и тут не издал ни звука.

- Меня выдал Фил? - спросила я, рассматривая свое тело, прикрученное к стулу, и поворачивая голову, чтобы разглядеть помещение, где я находилась.

- Нет, не он, - впервые проговорил Соловьев.

...Это была большая комната полуподвального типа, с низкими потолками и без окон.

Вдоль стен стояли шкафы, а в промежутке между ними был виден голый, не закрытый обоями бетон.

- Не он, - повторил Соловьев, - просто вы не знаете, кто вам друг, а кто враг.

- Если будешь вести себя хорошо, то этих различий и не почувствуешь, вставил Вавилов.

Соловьев холодно повернулся к нему и произнес, не пытаясь смягчить металлические нотки в своем обычно мелодичном и приятном голосе:

- Денис Иванович, поднимитесь лучше наверх. А иначе вы же знаете: никогда не наступит рассвет. Вы меня понимаете?

По лицу Вавилова скользнуло нетипичное выражение растерянности и даже страха.

- Позовите Эвелину, - приказал Соловьев, и тот покорно зашагал к выходу, что-то уныло бормоча под нос.

- Что вы с ним сделали? - оторопело спросила я.

- Похоже? - вопросом на вопрос ответил Соловьев.

- Особенно когда вы сказали: никогда не наступит рассвет... выговорила я.

- Я думаю, вам все известно, но давайте кое-что уточним и сверим.

- Вы думаете убить меня?

Соловьев покачал головой.

- Убивают лишь тех, кто сам навлекает на себя смерть. Так, как Аметистов, так, как Баскер, так, как Вавилов.

Меня поразило, что Соловьев перечислил в одном ряду и живых. Или Вавилов уже мертв?

Словно опровергая это, послышались тяжелые шаги Вавилова. Вслед за капитаном вошла Эвелина. Лицо ее было мертвенно бледно, в уголках влажных темных глаз застыли слезы.

- Я же сказал тебе, капитан, - холодно произнес Соловьев, - уходи.

Эвелина прошла мимо Вавилова и, легко повернув голову, одарила его взглядом через плечо - глубоким, властным, презрительно повелевающим. Я не знаю, был ли капитан под воздействием некоего наркотика или просто напряжен до предела, но он резко отшатнулся и выбежал из комнаты.

"Что за чертовщина?" - подумала я.

Эвелина приблизилась ко мне и неожиданно мягким, едва ли не нежным голосом проворковала:

- Я надеюсь, ты не решила, что тебя схватили из-за Фила и Лены?

- Именно так я и подумала.

- Напрасно. Им самим очень тяжело, - произнесла Эвелина, - и мне очень горько, что я навлекла на всех вас столько бед.

Я молчала.

- Конечно, ты считаешь меня маньячкой с кучей нервных патологий, которую нужно отправить в соответствующее заведение и оставить там навсегда.

- Возможно.

- Это правильно. - Она прошлась передо мной. - А после сегодняшнего дня и особенно ночи ты утвердишься в этом убеждении.

- Значит, вы не убьете меня? По крайней мере сейчас я должна пережить сегодняшнюю ночь.

- Можешь не опасаться за свою жизнь, - сказал Соловьев. - Ты посидишь здесь до рассвета, благо до него осталось не так уж и много.

Я похолодела: сколько же я пролежала без чувств.

- Сколько сейчас?.. - выдохнула я.

- Это не суть важно, - сказал Соловьев. - Впрочем, почему и не сказать. Около одиннадцати вечера.