их беседы нарушил шум за столиками у стены.

— Девчонки, идите к нам! — послышался оттуда пьяный голос — видимо, оклик был адресован парочке девушек, игравших на соседнем столе. Те не ответили, но кричавший не успокоился.

— Эй, давайте я вас пивком угощу!

Рыжеволосая резко повернулась и громко сказала:

— Ей-Богу, отстаньте! Я сама могу себя угостить!

Загребин с интересом посмотрел вглубь. Там, за ближайшим столиком, сидели трое пьяных мужчин лет пятидесяти. Одежда выдавала в них успешных людей — темные костюмы, чистые рубашки и галстуки.

— Смотри-ка, какая! — не унимался один из них. — Мне еще никто так не отказывал!

Он начал приподниматься со стула. Борька Загребин резко отложил кий.

— Подожди, Данилевский, — сказал он и, подойдя к пьяному вплотную, начал что-то говорить ему вполголоса. После этого он вернулся к бильярду, а галстучная компания неожиданно засобиралась к выходу.

— Девчонки, играйте спокойно, — сказал Загребин, когда пристававшие удалились.

— Что ты им сказал? — вполголоса поинтересовался Данилевский.

— Ничего особенного… Сказал, что через пять минут звоню начальнику милиции этого района.

Девушки начали наперебой благодарить Борьку, в красках рассказывая о своем возмущении пьяной компанией.

— Давайте вместе играть, — предложил меж тем Загребин. — Закрывайте свой стол! Кстати, как вас зовут?

— Ангелина, — представилась рыженькая и, моргнув голубыми ресницами, добавила: — можно просто Геля.

Борька несколько секунд стоял молча, завороженно глядя в ее глаза, и наконец промолвил:

— Зачем же сокращать такое красивое имя. Борис. К Вашим услугам.

Следующим утром Загребин примчался в офис с сияющими глазами. Не замечая ничего вокруг, он вдохновенно погрузился в работу. Он даже не подшучивал над Перевертайло, а, напротив, перекинулся с ним парой дружелюбных реплик.

Таким Данилевский Борьку еще не видел. Вчера, завершив партию, они переместились за «сидячие» столики, где вчетвером просидели до глубокой ночи. За бокалами пива беседа велась настолько непринужденно, что вскоре всем показалось, будто они знакомы уже много лет. По крайней мере, так думал Борька Загребин. Данилевский, будучи значительно старше новых знакомых, тихо умилялся их юному задору. Невольно сравнив девушек с Ланой, он отметил, что они гораздо раскованнее и проще в общении. «Что поделать, новое поколение…» Обеим было по двадцать три года, причем рыжеволосая Геля явно привыкла быть заводилой. Данилевский отметил и то, с каким вниманием Борька Загребин слушал ее болтовню, как тщательно подбирал слова, успешно создавая образ галантного кавалера. Слыша в ответ на свою шутку заразительный смех Гели, он исполнялся невероятной гордостью, как будто не был никогда ранее дамским любимцем и внимание девушки для него непривычно. Пива было выпито много; но то ли золотистый напиток был высокого качества, то ли сработало что-то другое — время перевалило уже далеко за полночь, но никто не был пьян. Посмотрев на часы, девушки охнули и засобирались домой. Борька Загребин безапелляционно заявил, что доведет Гелю до дома («Вдруг эти придурки где-нибудь поджидают, да и вообще район не спокойный»), попросив Данилевского самостоятельно проводить ее подружку.

Та восприняла это как обязательный компонент вечера. Данилевский понимал, что она видит в нем мужчину, с которым непременно должна общаться: подруга нашла себе кавалера, тот был с другом, значит, этот друг теперь «ее парень». Хотя бы на вечер. Таков был молодежный этикет, и Данилевский, уразумев это, внутренне рассмеялся.

Ему было скучно. Девушка умом не блистала или, по крайней мере, не доставала до интеллектуального уровня Данилевского. Не блистала она и красотой, а за бесформенной одеждой в стиле «унисекс» совсем не определялось фигуры. Всю дорогу до дома (метро уже было закрыто, и до Измайловского, где она жила, пришлось идти пешком) девушка пыталась завести разговор, но каждая попытка оканчивалась неудачей.

И вот настал следующий день. Загребин пришел сияющим, как весенне солнце.

— Данилевский, я, кажется, влюбился, — сказал Борька, когда они вышли из офиса покурить. — Может быть, даже женюсь.

Брови Данилевского удивленно поползли вверх. Загребин меж тем продолжал:

— Она — ангел. И имя у нее подходящее, правда? — Ангелина. Представляешь, она живет совсем рядом — на Мойке. У нее отец очень богат, держит сеть ресторанов, но она решила быть независимой и сама зарабатывает себе деньги. Работает консультантом в магазине одежды. Сама комнату снимает — правда, умница? Она удивительный человек! Умная, независимая, честная…

— Симпатичная, — дополнил Данилевский, но Борька Загребин возмутился:

— Ты что!!! Симпатичная?! Нет! Она безумно, невероятно красивая! Данилевский, со мной такое впервые. Кажется, я встретил свою единственную…

— На долго ли тебя хватит?

— Молчи лучше. Я тебе точно говорю — это любовь.

Когда они вернулись в офис, к ним в комнату неожиданно заглянул директор, обычно сидевший у себя в кабинете через коридор.

— Зайдите ко мне минут через десять, — попросил он Данилевского.

17

Хрустальный шар

Ехать к старой Фариде решили на следующее утро. Король Иоганн разместил Викторию в гостевых покоях дворца. К ужину были поданы изысканные деликатесы, но Принцессе есть не хотелось. Она удовольствовалась лишь парой фруктов и порцией салата с гребешками. Король-Мумия же, напротив, с огромным аппетитом уплетал блюдо за блюдом — суп, жареного цыпленка и несколько пирожных к десерту. Вскоре после ужина Виктория удалилась в отведенные ей покои. Мысль о Великой Рыбе не выходила из ее головы. Только бы завтра появилась подсказка…

Волнуясь о том, как пройдет предстоящий визит к фее Фариде, она легла спать пораньше.

И ей явился сон — яркий, загадочный и тревожный.

1

Сон Принцессы Виктории

Принцессе снилось, будто восходила она по узенькой горной тропе, пролегающей среди скал. Их красные вершины, возвышающиеся над ущельем, в свете вечернего солнца казались застывшими языками пламени. Шаг за шагом она поднималась вверх; тропинка становилась круче и круче, всё более походя на лестницу. Она выходила на маленькую площадку, посреди которой, по-восточному поджав под себя ноги, сидел человек. Он был до того полный, что казался круглым как шар, а его огромный живот полностью выступал из расстегнутой одежды. Человечек смотрел на Викторию и смеялся, звеня висящими в ушах золотыми серьгами.

«Да это же Хотей, китайский бог счастья!» — осенило ее, и она радостно зашагала к нему.

— Здравствуйте, господин Хотей! — Принцесса Виктория очень старалась быть вежливой, но понятия не имела, как нужно обращаться к китайским богам.

— И ты будь здорова, — отвечал он.

«Вдруг он мне поможет?» — с надеждой подумала Принцесса и сказала:

— Вы не знаете, где мне найти моего мужа?

Хотей вновь засмеялся, и все его украшения затряслись, издавая громкий зловещий звон, который эхом прокатился по горам.

— А ты, Принцесса, отгадай загадку,