- Мне на две ночи.

  - Господи, да хоть на две недели.

  - Что: цена одна и та же? - смущенно поинтересовался Тойво.

  Девушка опять начала смеяться, потом начала сморкаться в платок, потом смеяться перестала, а потом перестала сморкаться — наверно, больше не влезало.

  - Нет, конечно, чухонская твоя башка! - сказала она, придирчиво оглядев себя в маленькое круглое зеркальце. - Плата дифференцирована.

  - А с чего это вы решили, что я надежный? - спросил Антикайнен и тут же попытался поправиться. - Нет, я, конечно, надежный, не злоупотребляющий спиртным, некурящий, книги читаю.

  - Ну, если книги читаешь — тогда вопросов больше нет, - заулыбалась девушка с интеллектуальной наружностью. - А вообще, мне кажется, что тебе можно доверять: во-первых, ты чухонец, во-вторых, военный, в-третьих, после контузии.

  - Что значит: после контузии? Меня током ударило.

  - Неважно — важно, что девки к тебе бегать не будут. Это значит: кампаний не будет, пьянок, драк и погромов. Так?

  Тойво задумался. Ну, с девками веселиться он не собирался, не до этого. Бухать тоже не было желания. Ему нужно было поправить здоровье. Позвольте, а почему дамочка таким вот образом о девках решила? Даже обидно как-то, право слово.

  - Да не мучайся, дружок! - опять засмеялась девушка. - Просто у контуженных, как правило, по женской части не особо ладится. Они больше грешить не в состоянии.

  - Так я же не контуженный! - возмутился Антикайнен и испугался: черт побери, а ведь после той ночи на Юханнус, у него никакого влечения к женскому полу не было. Как отрезало! Он невольно передернулся, лихорадочно убеждая себя: «Нет, не отрезало!» Не далее, как перед отъездом в туалете вокзала проверил. Но никаких свидетельств, что все опять функционирует, как должно, нету! Тойво пробил пот.

  Девушка-интеллектуалка больше ничего говорить не стала, отвернулась к окну и принялась считать ворон. Антикайнен попытался представить ее без одежды, в одежде, без головы, без комплексов — всяко пытался, но все тщетно! Она не волновала его ничуть! Ни капельки, ни грамма! Тогда он попытался вспомнить Лотту, но она представлялась ему почему-то без головы. Или с головой, но под мышкой. Желание не появлялось! Желание умерло, заставив умереть за кампанию и вожделение.

  - Нам выходить! - между тем сказала попутчица, и Тойво покорно вышел вслед за ней, хотя изначально намеревался ехать несколько дальше к побережью Маркизовой лужи.

  Она довела его до небольшого уединенного дома, вручила ключи и потребовала денег. Плата, действительно, была небольшая. Вероятно, хозяева больше заботились, чтобы в пустующее жилище не залезли какие-нибудь непрошеные гости.

  - Кстати, - уже собираясь уходить, сказала девушка. - Поблизости живет дохтур, они сейчас с города приехали и в дюнах бродют. И так до конца лета. Смотрите мне — не шалите. Через два дня на третий от меня пацан прибежит — ему ключи и передадите. Или баблосики, если надумаете продолжить свой отдых. Чао!

  Она сделала ручкой и ушла к своей даче, где, вероятно, отдалась созерцанию красот, чтению книг, погружению в поэзию и слушанию фортепиано. Или, быть может, просто отдалась. На волю случая.

  Тойво занимался планируемым самолечением до раннего вечера, то есть, лежал на травке и смотрел в небо. По идее требовалось, по его пониманию лечебного процесса, лежать на земле, но, здраво рассудив, он пришел к выводу, что и трава — тоже хорошо. Песок, особенно распространенный по этому побережью, белый кварцевый, для лежания не годился. Морской воздух годился, вот пляж — нет.

  Намерения были просты: отдать положительную статику, полученную от Самозванца посредством несчастного Тыниса, отрицательно заряженной матушке-земле. Это, конечно, если верить господину Жюлю Верну и его «Таинственному острову». Ненаучно, конечно, если смотреть на его спазмы мышц академически, но вполне научно, если добавить определение - «фантастически». Впрочем, ничего другого он придумать не мог. Голова только, к сожалению, была занята тревогами по поводу его отношения к женщинам в целом и Лотте — в частности. Точнее, по его отношению, коли это возможно, к мужчинам — его к ним принадлежности. Может он, бляха муха, или не может?

  Съев все свои запасы с города и проспав с вечера до раннего утра, Тойво решительно отправился к указанному особняку, где таился от своих пациентов городской доктор.

  Доктор оказался настоящим практикующим еще с 1890 года отоларингологом, вежливым и слегка печальным дядечкой.

  - Здравствуйте, сосед, - сказал он, покачиваясь с пятки на носок на дорожке своего маленького опрятного садика с сигарой в пальцах. - Если вы не болеть пришли, милости просим.

  - Я пришел выздоравливать, - поздоровавшись, ответил Антикайнен. - Нахожусь на лечении, вот, с поклоном к вам.

  Доктор критически оглядел всю фигуру раннего посетителя и предположил:

  - Контузия? Моя специфика, знаете ли, ухо — горло — нос.

  Тойво про себя мысленно дополнил устоявшуюся специализацию, добавляющую предложенную, где последним из трех словом было слово «хвост», но вслух сказал:

  - Поражение электротоком, с вашего позволения. Тесла, германцы и все такое.

  - Что вы говорите! - удивился доктор. - Как любопытно.

  Антикайнен, непритворно смущаясь, спросил возможности послушать его сердце, ссылаясь на свою методику лечения. Типа, зачем попусту тратить время на восстановление организма, если сердце уже — не в пень. Делаешь гимнастику, принимаешь целебные чаи, ограничиваешь себя в маленьких радостях, а оно взяло — и остановилось. Тогда лучше уже погибнуть в борьбе.

  - Какой борьбе? - попытался уточнить дядечка, попыхивая сигарой, явно заинтересовавшись точкой зрения соседа. - Греко-римской, или на кушаках?

  - Пролетарской, - не моргнув глазом, ответил Тойво.

  Отоларинголог поперхнулся дымом, с трудом подавил в себе смешок, и пошел в дом за инструментом. Вышел он быстро, одетый, как полагается, в белый халат, держа в руках зловещего вида пилу, скругленную и с крупным зубом.

  «Это что же получается?» - опечалился Антикайнен. - «Доктор проверку моего сердца решил сделать визуально, после вскрытия грудной клетки?»

  - Ну-с, до пояса, голубчик, - сказал дядечка. - Попробую послушать вас при помощи подручных средств.

  Тойво покосился на пилу.

  Доктор перехватил его взгляд и сразу поспешно добавил:

  - Ах, это! Это не то, что вы думаете. Это — по пути. Просто в кладовку отнесу.

  И коротенько рассмеялся. Весельчак отоларинголог.

  - Меня зовут профессор Малкин, - сказал он, отнеся пилу в сарай. - Из той группы «Алкинд, Малкин, Залкинд, Палкин», знаете ли?

  - Знаю, - охотно согласился Тойво, хотя, конечно же, не знал (не успел