как только паруса были поставлены, а руль зафиксирован на нужном курсе, выжившие скрылись в каютах и не появлялись на палубе уже много часов. Впередсмотрящего и рулевого не было, а это значило, что обстановку по курсу никто не отслеживал и некому было отвернуть в случае возникшего препятствия. От этой мысли стало дурно, Нону бросило в пот, а перед глазами мелькали все новые и новые сюжеты гибели шхуны. Конечно, в бескрайнем постапокалиптическом море шанс обо что-то разодрать брюхо «Лилит» был ничтожен, и она это понимала, куда реальнее было сбиться с нужного курса или подпустить к борту каннибалов. Нона остановилась у трапа на палубу и прислушалась. Грот, потерявший ветер, заполаскивало, а его гик поскрипывал, двигаясь в такт качке. Джессика сидела тихо, возможно спала, посторонних, пугающих ее звуков Уилкинс не слышала. Тогда она, стараясь не шуметь, чтобы скрипучие ступени не выдали ее, осторожно поднялась на палубу.

Фок, кливера, марселя и грот заполаскивали, словно шхуна стояла в левентик относительно к ветру, хотя Нона, находясь в кубрике, ощущала движение парусника, гонимого ветром.

— Ну, давай! Чего застыла? — послышалось сзади и женщина испугано повернулась на голос. С леерного ограждения юта на женщину с яростным воплем прыгнул Дарси Уолш. В руке он сжимал нож. Уилкинс отпрыгнула в сторону, упала и попятилась назад, а капитан буксира рухнул на палубу, вонзив в доски клинок. Он, неистовый, с перекошенным от нечеловеческой злобы лицом бросился на женщину, выставив нож, но она и в этот раз увернулась. Нападавший с силой врезался в мачту, разбив лицо, а Нона перекатилась к фальшборту. От удара напор безумца спал и Уолш вытер рукавом кровь с рассеченного лба, взял паузу.

— Чего это ты? Разве смерть не будет для тебя спасением? — мужчина облизал губы, а потом, тяжело кряхтя, поднялся и не спеша побрел к своей жертве.

Нона встала на ноги и, не спуская с Дарси взгляд, нащупав такелаж, принялась карабкаться на грот-мачту.

Безумец бросился к ней, но Нона ловко поднималась на марсовую площадку по выбленкам и уже была так высоко, что мужчина едва дотянулся до ее щиколотки. Нона с силой ударила свободной ногой по руке Уолша и тот, злобно выругавшись, отпустил ее. Уилкинс добралась до гафеля, выше которого располагалась марсовая площадка, и обернулась. Она осмотрелась. На палубе и такелаже его не было, также она не слышала стука его обуви на трапе или какой-либо шум из кают-компании. «Значит, он не спускался в помещения, тогда где же он? И где Джесс?». Она еще раз осмотрела палубу, в этот раз с целью увидеть тело подруги, но не смогла обнаружить даже следов борьбы. Тогда Нона решила обезопасить себя и подняться еще выше на марс-рею. Когда она задрала голову вверх, кто-то схватил женщину за волосы. По ее горлу скользнуло лезвие, на грудь хлынула кровь. Это произошло мгновенно и неожиданно для Ноны. Ее убийца был искусным мастером своего дела.

— Я заберу ваши грешные души… Все до одной… — ей шепнул кто-то на ухо, но это был не Уолш, а потом легонько толкнул ее вперед. Тело быстро теряло жизненную силу, и женщина сначала падала на палубу, но приблизившись, доски будто бы растворились и перед ней разверзлась беспроглядная чернота, в которую Уилкинс проваливалась до тех пор, пока не услышала встревоженный голос Олдриджа. «Нона, мать твою! Проснись! Джесси…».

«Все это было дьявольски реалистичным сном!», — она стремительно приходила в себя и гнетущее чувство безысходности, ужас и отчаяние сменились надеждой и каким-то слабым, но реально ощутимым счастьем, осознанием того, что она все еще жива, что снова увидит близких ей людей и вновь насладится бескрайним серым морем.

— Что случилось? — спросила она у Олдриджа и невольно улыбнулась, увидев родного человека, спасшего их из лап смерти.

— Идем… — бросил он и поспешил к двери. Итан впервые видел улыбку Ноны, во всяком случае, искреннюю улыбку, без негативного подтекста, которой одаривают друг друга близкие люди, каковыми выжившие никогда и не являлись. Возможно, Олдридж в другой ситуации обратил бы внимание на дружественное выражение, но обстоятельства не позволили заметить улыбку и весьма странное поведение той, которую еще вчера он не мог терпеть.

— Ее нигде нет, — Итан обратился к Ноне, когда она появилась на палубе, где уже собрался весь экипаж.

— Джесси! — крикнула Уилкинс и принялась осматривать палубу, — Джесс! — продолжала она звать подругу. — Когда вы обнаружили ее пропажу? — спросила Нона, всматриваясь в тревожное море у борта шхуны.

— С момента ее пропажи не прошло и получаса. На вахте всегда был я, — сказал Олдридж.

— Так как же ты упустил ее?

— Я хотел попросить Брайана, чтобы он подменил меня на час-другой, это заняло пару минут, а когда мы вместе поднялись на палубу — ее уже не было.

— Куда она могла запропаститься… — тихо сказала Нона.

— На «Лилит» нет такого места, в котором можно было спрятаться настолько хорошо, чтобы я не нашел, — бросил Итан, когда подошел к фальшборту, на который оперлась Нона.

— Тогда куда же она могла пойти? — Нона посмотрела на Олдриджа полными отчаяния глазами, но товарищ, ничего не ответив, направился в каюту. И он, и Нона, и все остальные прекрасно понимали, что Миссис Харрис больше нет. Все понимали, что бесследно исчезнуть в новом мире, ограниченном лишь корпусом шхуны, можно только во всепоглощающем, всевластном море. Все понимали, что со временем вода заберет и их.

Глава шестнадцатая

«Бедный Дин Такер»

Для Дина Такера — самого богатого американца, до катастрофы жившего в Норвегии, «Шайни эсс» — суперяхта, длиной 200 метров — была оплеухой другим миллиардерам. Даже яхта эмира Абу-Даби, именуемая «Аззам», была меньше на целых двадцать метров. Несомненно, все богатеи мира плевать хотели на столь ничтожное превосходство, как размер судна, ведь визуально, на отдалении от берега, разница в длине была незаметна. К тому же, помимо размера были и достоинства не менее важные, а именно: ее оснащение, материалы отделки и дизайн. Одержимый погоней за званием обладателя самой роскошной яхты,