пропадать, лучше пузо порвать! Мы выпили еще по паре-тройке стопок, когда в наш двор въехал трещащий мотороллер «Муравей» с большой алюминиевой будкой. Он остановился у нашего заборчика. Водила, небольшой мужичок, лет этак пятидесяти с донельзя «уставшей» физиономией заглушил двигатель.

— Сменщик мой по работе, — пояснил Леня. — Ох, чует мое сердце — неспроста он приперся!

— Леня, выручай! — без излишних «политесов», жалобно произнес мужик. — Проблемы у меня! Не могу сегодня точки собрать! Выручай, а то мне совсем пиздец…

— Настолько серьезно? — спросил Леня.

— Не представляешь как! — дрожащими губами произнес мужичок, едва не пустив слезу.

— Бля! Да чего же все через жопу, а⁈ — ругнулся Леня. — Я уже и накатить успел…

— Слушай, по бабкам все возмещу, если ГАИшники зацепят, — клятвенно заверил мужик, снимая с головы шлем. — Только точки торговые собери…

— Ладно… — скрепя сердце, согласился Леня. — Гони документы.

Мужичок с неописуемой радостью на лице протянул Лене бумажки и поспешно убежал со двора.

— Придется поработать, — вздохнул Леня, всаживая еще стопку. — А разницы уже никакой, — пояснил он, — одной больше, одной меньше…

Меня к этому моменту уже основательно развезло. Крепкое бухло, повысившее градус спиртного топлива в моей крови, основательно нахлобучило. Окружающая обстановка уже не просто двоилась — она начала двигаться по кругу, как медленно разгоняющаяся карусель. И скорость вращения постепенно увеличивалась. Если я останусь за столом, это неимоверно приведет к очень плачевным последствиям, насколько я знал свой организм. Надо было срочно размяться и проветрить башку, а то её нахрен снесет в очередной раз! Эх, где же мои обещания самому себе с завязкой? Вот проветрюсь, и хва…

— Леня, помощь не нужна? — предложил я, оседлавшему мотороллер приятелю.

— Не отказался бы, — ответил он. — Но у тебя ж нога…

— Так не болит уже совсем, — ответил я, наступив на пораненную конечность. Ногу слегка пощипывало, в том месте, где её пробил гвоздь, но боли действительно не было. Толи заживает, толи количество принятого на грудь обезбаливающего превысило все пределы.

— Тогда запрыгивай! — предложил мне Леня, вынимая из будки мотороллера вторую каску. — Эх, прокачу с ветерком! — хохотнул он.

— Эх, прокачусь! — поддержал я его.

Леня дернул стартер, мотороллер завелся и затрещал. Я занял место за его спиной, и мы покатили к выезду из двора. Выехав на дорогу, Леня прибавил ходу.

— Йо-хо! — закричал я от избытка эмоций, когда теплый вечерний ветерок растрепал мои волосы! Владивосток!

Леня усмехнулся и прибавил хода, мимо меня летели таблички с наименованием улиц и номерами домов, временами сливаясь в единое марево. Мы выскочили на Суханова, а после, спустившись по Дзержинского, вылетели на Океанский проспект. Где Леня выжал из своего трещащего скакуна, все, что только можно. Такого широго проспекта я еще не видел в своей жизни! Мы летели мимо тротуаров и зеленых скверов, по которым гуляли самые девчонки на свете. Я что-то кричал им на ходу, вызывая истерический смех Лени. Свобода! Море! Красивые девчонки! В этот момент был самым счастливым человеком на свете. Часа за полтора-два мы собрали остатки продукции с уличных лотков и завезли их на склад ресторана, где с грузчиками еще слегка приняли с Леней на грудь винца.

— Хули там пить? — произнес Леня, всаживая махом полбутыля «трех топориков». — Да это ж просто подбродивший сок, а не бухло!

Что происходило дальше, я помнил плохо, мы опять куда-то ехали, кричали, размахивая руками. А затем, в один прекрасный момент, когда Леня отпустил руль, мотороллер, перепрыгнув небольшой бордюр, перевернулся, и мы полетели кубарем по асфальту, сдирая в кровь ладони и коленки. Жестко приложившись головой об асфальт, я потерял сознание…

* * *

— Твою мать! — с чувством произнес я. — Так мы с тобой чуть не убились! Так мы поэтому за решеткой?

— Ага, — кивнул Леня. — Перебрали мы с тобой вчера здорово! Хорошо, что шлемы на головах были…

— Повезло, — согласился я с приятелем.

— Прикинь, какой прикол: мы с тобой умудрились перевернуться у самого отделения ментовки! Тут-то нас и повязали!

— Ну, хоть с этим разобрались… — Я потер дрожащей рукой лоб, на котором отпечатался околыш ментовской офицерской фуражки. Маленькая по размеру она так надавила мне голову, что под пальцами явственно прощупывалось небольшое углубление в коже. Я вновь оглядел надетый на меня майорский китель. — Слушай, а это откуда, кто меня так нарядил?

— Не вспомнил? — Леня округлил глаза.

— Пока нет, — признался я, пытаясь стянуть форму. — Менты, что ли, прикалывались? — брякнул я первое, что пришло мне в голову.

— Во, дает? — вновь хохотнул Леня, бросив взгляд на сержанта, стоявшего у решетки, словно призывая его в свидетели.

Но мент неожиданно с опаской отодвинулся подальше от решетки, типа, сами разбирайтесь. Я недоумевал, чем могло быть вызвано такое поведение? Он явно меня побаивался, бросая косые взгляды.

— Таки не помнишь? — повторил свой вопрос Леня.

— Не-а! — Качнул я головой, чем вызвал новый приступ боли.

— А так. — Леня вытащил из кармана ключ от мотороллера и бросил его мне на раскрытую ладонь.

Я опустил глаза, разглядывая покореженный ключ. Тот был жестоко смят и перекручен, словно кусок фольги. Кто это его так? Чтобы такое сотворить, нужно обладать неимоверной силищей. Я попытался его разогнуть, но у меня ничего не вышло, только голова еще сильнее разболелась. Я покинул изуродованный кусочек металла в ладони и неожиданно вспомнил…

Днем ранее

— Серега! Серега! Ты живой? — Кто-то тормошил мою тушку, распластавшуюся на асфальте почти у самого входа в отделение милиции.

— Живой… вроде… как… — выдавил я, усаживаясь на земле. Покутив головой и ощупав себя с головы до ног, я не нашел сколько-нибудь сильных повреждений.

— Держи! — Леня сунул мне в руки ключ мотороллера. — Спрячь куда-нибудь. Ты не при делах — пассажир! А меня всяко обшмонают… О! Бегут уже красноперые! Вот свезло, бля! Да прячь уже быстрее! — поторопил он меня.

Я, еще не понимая в чем, собственно дело, засунул ключ в кроссовок.

— Вот охуели совсем, уроды! — Один из подбежавших к нам ментов, схватил меня за шкирку. — Подъем, дятел! — Рванул он меня за воротник, поднимая на ноги.