Вероятно, если бы это произошло, Саша сейчас была бы жива.

«А может, и нет, – подумалось адвокату. – Такой, как этот Михаил, запросто мог ответить девушке резкостью, причинив ей дополнительные страдания». Гадание не было сильной стороной Артема Павлова, и он прекратил тщетные попытки спрогнозировать то, чего уже никогда не случится и не случилось. Адвокат предпочитал жесткий прагматизм даже в прогнозировании будущего.

Артем уже собирался открыть дверь своего автомобиля, как в кармане пиджака запиликал мобильный.

Это была Мия!

– Привет! Я вовремя, адвокат? – спросила девушка, хихикнув.

– Если бы я не мог раговаривать, я бы сейчас с тобой не общался, – ответил Артем. – Здравствуй, Мия. Есть новости?

– Поэтому я и звоню. Вчера вечером мы с одним кракером колдовали над ноутом, что ты мне передал.

– Кракер? – переспросил Павлов, садясь в машину.

– Ну, так мы называем человека, который электронные защиты хакает, – пояснила Мия.

– Взламывает то есть?

– Вот именно. Прости, я все время забываю, что ты не в нашей теме и не сразу впитываешь сленг. Мы-то со своими только так общаемся.

– Ладно, что-нибудь выяснилось? – задал вопрос Артем.

– Эта девочка основательно почистила свой агрегат. Для начала с помощью специальной проги я извлекла удаленные файлы. Скажу сразу, там много всякой отмороженной мути. Куча фотографий в черно-белых тонах. И от каждой из них буквально веет безысходкой. Кладбища, мертвый лес, бледные лица за окном, мертвые киты.

«Киты», – машинально повторил про себя Артем, тут же вспомнив о группе, которую ему только что описывал Михаил.

– …У нее были отдельные папки со стихами все той же направленности, – продолжала Мия. – Похоже, хозяйка ноута какие-то из них сама сочиняла. Несколько короткометражных видюшек есть. В основном всякая ерунда, типа стеклянного сердца, которое в замедленной съемке разлетается на осколки. И все это на фоне тоскливого музона, от которого хочется заткнуть уши, встряхнуться и поскорее очутиться в солнечном месте. Никакого позитива, короче. Но среди этой лабуды я случайно наткнулась на ролик, где один мальчишка бросается под машину. Я тебе так скажу, адвокат. Несмотря на мои юные годы, я немало повидала. Но такую жесть видела впервые. И самое дикое то, что кто-то снимал это. Причем, судя по всему, запись велась не с камеры видеорегистратора. Понимаешь? Парень сознательно кинулся под колеса тачки, и та переехала его. А тот, кто вел запись, приблизил камеру, словно желая зафиксировать каждую деталь. Он не бросился спасать бедолагу, хотя и так было ясно, что тот не жилец. Он не стал звонить в «Скорую». Он просто снимал. Молча. Тяжело дыша, как будто кайфовал от этого. Потом запись резко оборвалась, но меня не отпускало ощущение того, что этот человек будто знал о том, что произойдет. Меня аж мороз пробрал, Павлов. Понимаешь?

– Понимаю, – тихо сказал Артем, хотя на самом деле в голове у него крутился беспорядочный водоворот мыслей.

– …Идем дальше. Я залезла в «мыло», но там мало что интересного. Все закладки в браузере тоже были чисты, но мне удалось «пробить хистори», и я смогла узнать, на каких сайтах бывала погибшая. Список небольшой, и все по той же теме. Как я поняла, она была участником некой группы в социальной сети «Среди друзей». Называется она «Затишье».

«Не помню, как группа называется. То ли «Тихое место», то ли «Тишина»…» – тут же вспомнил Артем слова Михаила. Вероятно, именно эту группу имел в виду парень в ходе их беседы.

– Продолжай, – сказал Павлов.

– Я попробовала войти в группу под именем Саши, при этом пришлось восстанавливать пароль. Кстати, ее ник был Лакрима.

– Лакрима? – переспросил Павлов. – Если я не ошибаюсь, в переводе с латыни это означает слезы.

– Наверное. Так вот. Я не успела там побыть и пяти минут – меня тут же заблокировали. Но я успела заметить, что на главной странице Саши стояли даты жизни и смерти. Понимаешь?

– То есть, – медленно проговорил адвокат, – модератор почувствовал, что с компьютера погибшей девочки зашел кто-то посторонний? И тут же включил блокировку ее аккаунта?

– Я тоже об этом подумала, – согласилась Мия. – Не находишь это странным?

– В этой истории все странно. – Павлов мысленно складывал все факты, как кирпичики.

– Я восстановила часть удаленных писем Саши. Одно из них было от некоего Флоки, в нем содержалась ссылка на какое-то сообщество. Но попасть туда мне, увы, не удалось, комп раз за разом выдавал ошибки. То есть ошибки идентификации. Хитрая штучка. Но я не успокоюсь, пока не вскрою этот орешек.

– Мия, ты можешь записать мне все то, что тебе удалось восстановить, на флэшку или диск? – спросил Павлов. – Чем быстрее, тем лучше.

– Не проблема. Как все будет готово, позвоню.

– Договорились. Еще раз огромное спасибо. Да, один момент. Твой этот приятель, коллега так сказать…

– Кракер? Он со мной на параллельном потоке учится, – пояснила Мия.

– Ему можно доверять?

– Ему по фигу начинка компа, – фыркнула девушка. – Все, что его интересует, – как хакнуть ту или иную прогу. Интерес чисто технический.

– Все равно, будь аккуратна.

– О’кей. До связи, адвокат.

Роман зачарованно смотрел на электронный циферблат. Тот самый, что был размещен на его странице в группе. В их последнем пристанище, как вчера выразилась Мэлори.

«00.31.28».

«00.31.27»

«00.31.26»

Он провел кончиком языка по обветренным губам. В последнее время он почему-то постоянно их облизывал, скорее всего, бессознательно, из-за чего они стали шелушиться и трескаться.

Роман перевел тусклый взгляд в окно. На улице царила глубокая ночь. Его мать и отчим уже давно спали. Вадим Сергеевич пришел с работы слегка подшофе, но быстро наверстал упущенное дома с помощью бутылки виски. Он так и оставил ее на кухне, прямо на столе.

Роман снова сосредоточил свое внимание на часах.

Это его часы. Его время.

И это время неудержимо утекало. Как вода. Как песок сквозь пальцы.

«Ну, где же ты? – про себя взмолился он, видя, что Мэлори до сих пор офлайн. – Ты мне нужна, солнышко».

Дрожащей рукой парень вытер мокрый от пота лоб. Сальные, давно немытые волосы свисали паклей. Бледная кожа с сеткой наметившихся морщин у глаз напоминала рыбье брюхо. Но Роман давно не смотрелся в зеркало, а если бы он и увидел свое отражение, то вряд ли бы обратил внимание на разительные изменения во внешности.

– Кап. Кап. Кап, – зачем-то произнес он вслух, следя за утекающими секундами. – Ничего в этой жизни не имеет значения. Ничего.