– Так у нас же и фотоаппараты отобрали! – возмутилась одна из сопровождающих. Администраторша пожала плечами и ушла. Я же загрустила. Как же я выполню свое обещание, данное Страхову? Если он узнает, что тут запрещено описывать даже собственный опыт, то смысл моего пребывания тут будет утрачен, и я… лишусь возможности его видеть?

– О, смотрите! – воскликнул кто-то из сидящих со мной. – Первый пошел.

Все обернулись на первый экран. Действительно, к белоснежной стене подошел мужчина в костюме, у которого не было болельщиков по ту сторону стены, среди нас. Поэтому никто из моих, так сказать, коллег не стал стесняться в выражениях.

– Сейчас будет нести пургу, – уверенно сказала женщина в красном свитере и почему-то посмотрела на меня.

– Вы что, тоже экстрасенс? – поинтересовалась я. Женщина фыркнула, косясь на то, как мужчина в костюме совершает пассы руками, пытаясь проникнуть силой мысли сквозь преграду.

– А нам будет слышно? – спросил парнишка, весь в черном, который пришел сюда вместе со своей девушкой-колдуньей, которой он очень гордился.

– Ну что он все пляшет? Знаешь – говори, не знаешь – проваливай, – возмутилась женщина, но мужчина, кажется, уже получил то, чего хотел, так как он перестал размахивать ладонями и остановился в левой части экрана, около края стены.

– Что же за стеной? – спросила его девушка-ведущая. Оператор взял крупный взгляд мужчины. Уверенно и спокойно тот кивнул и с чувством собственного достоинства сказал:

– За стеной находится одушевленный предмет! – и внимательно посмотрел на ведущую. Ведущая с невозмутимым выражением лица попросила продолжать. Я присмотрелась повнимательнее. Все сидящие сейчас в том зале, за исключением, пожалуй, женщины-смерти и Страхова, тоже впились взглядом в ведущую, пытаясь определить ее личную реакцию на заявление мужчины в пиджаке.

– Ну, это пальцем в небо! – хмыкнул парнишка.

– Именно! – поддержала его женщина в свитере. – Тоже мне ясновидящий. За стеной либо что-то живое, либо мертвое, верно? В смысле, неодушевленное.

– Если так смотреть на вещи, – тихо пробормотала я, – за стеной есть и то, и другое.

– Что вы имеете в виду? – воскликнула женщина, но потом повернулась к экрану, подумала немного и кивнула. Парнишка тоже ухмыльнулся.

– Действительно, там и рыбка, и аквариум, – согласился он.

– Ну, я думаю, что им нужно отгадывать именно рыбку, – фыркнула женщина. Я пожала плечами. Мужчина продолжал. Не получив поддержки от ведущей, он замешкался, принялся суетиться и объяснять, что за стеной он чувствует биение пульса, но потом договорился до того, что назвал возраст рыбки – около тридцати пяти лет.

– Слушайте, а у рыб вообще есть пульс? – рассмеялась женщина, но мужчина уже ушел, и нашему острокритическому взору был представлен следующий участник, который заявил, что он, в принципе, не согласен с предыдущим выступающим. За стеной неодушевленный предмет, а точнее – велосипед. Затем через несколько минут в белоснежную комнату с рыбкой зашел оператор с камерой на плече. Он пристроился так, чтобы через его объектив было видно дверь. Участники заходили в комнату по одному, оператор снимал их лица в тот самый момент, когда они видели аквариум и рыбку. Участники заходили в комнату с надеждой, а выходили расстроенными. Кто-то давал объяснения, отчего была совершена ошибка. Стена экранировала, или это было следствием длительного ожидания в другом зале, или звезды не так легли, но было видно, что участники расстроены и ни в чем не считают себя виноватыми. Кому-то удалось сказать, что за стеной животное, что с определенной натяжкой можно было засчитать как правильный ответ.

Один из пришедших ясновидящих сказал, что видит воду, а когда увидел аквариум, праздновал это попадание как огромную победу. Лично мне она таковой не показалась, так как он ведь не угадал целой картинки. Если я, предположим, ясновидящий и смотрю за стену, я должна видеть все, или какая польза от таких видений? Что было бы, если бы рентген видел только часть скелета, размазанно, неточно и не каждый раз? Грош цена была бы такому оборудованию. Но умение видеть сквозь стены не предполагает никакой точности, это я усвоила точно, слушая ответы и оправдания одного участника за другим.

– Это было подстроено! – сообщил возмущенный старичок с совой, назвавший в качестве объекта за ширмой танцовщицу. Он даже описал полуобнаженное молодое тело, но, когда увидел аквариум, тут же сориентировался и сказал, что случившееся с ним – результат так называемой наводки, что в одном из помещений рядом (или снизу, сверху, через дорогу) кто-то репетирует танец, который и увиделся ему, старику.

– Я никогда не ошибаюсь, – заявил он перед выходом. Слова его звучали уверенно, но для нас неубедительно. Женщина в красном свитере сидела теперь еще и с красным от злости лицом. Ее спутник, на которого она возлагала большие надежды, почему-то решил воспользоваться одной из версий, предложенных до него. Скорее всего, мужчина пострадал в попытках вычислить так называемых «своих», в существование которых тут многие верили. «Свой» обязательно назовет верный ответ, просто потому, что он его знает. Вычисли его – и ты в дамках. Главное – не ошибиться.

Пока шла подготовка, спутник женщины в красном внимательнейшим образом наблюдал за всеми, прошедшими вперед, анализировал их ответы, их необычность, реакцию ведущей, а также внешний вид и манеру держаться. В итоге он заявил, что за стеной действительно велосипед, но не взрослый, а поменьше. Ведущая насмешливо переспросила, что такое – взрослый велосипед и к какому возрасту особь велосипеда достигает половой зрелости.

– Велосипед для детей, трехколесный, – пояснил он обиженно. Женщина в красном вскочила и принялась возмущенно объяснять нам, что ведущая не имеет права так разговаривать, что таким образом она специально «сбивает» экстрасенса.

– А вы-то с кем пришли? – спросил у меня парнишка. Его девушка-колдунья на удивление неплохо «отстрелялась», предложив версию с чем-то маленьким и холодным. Она, правда, предположила, что это медальон. Но, в принципе, она была близка. Нет, не близка, конечно же. Но хотя бы теоретически не настолько далека, как остальные.

– Вот с ним, – я ткнула пальцем в Ярослава Страхова, сидящего в расслабленной позе на заднем ряду.

– А чего же он не выходит? – удивилась женщина. – Боится?

– Я не знаю, – совершенно искренне ответила я. – Может быть, готовится?

– Что-то не похоже. Скорее, он спит! – фыркнула она, и Страхов, словно бы мог услышать ее слова, посмотрел в камеру, приподнялся и встал. Небрежной походкой он пересек зал и встал перед стеной. Ведущая заулыбалась и поправила платье – обычная реакция молодых женщин на приближение грациозного красавца Страхова. Да, подумала я, даже если он сейчас «слажает», они все равно должны взять его в шоу, если, конечно, они не полные идиоты. Женская аудитория им тогда обеспечена.

– Ну что же? – спросила ведущая, следя за Ярославом. Он подошел к стене и на секунду закрыл глаза. Ведущая склонила голову набок и спросила его, что он чувствует, не устал ли, не подозревает ли каких-нибудь наводок – вопросы, явно продиктованные реакцией предыдущих участников на их провалы. И тут Страхов рассмеялся.