— Тогда можно будет отправить пару пальцев… Или лучше сразу глаз? — полуэльф хмыкнул, явно задумавшись.

— Не надо, — умоляюще донеслось с кровати. — Не надо, пожалуйста!

Мэль подмигнул Арону так, чтобы эльфенок не увидел, и повернулся к будущей жертве, развивая мысль, — а ухо, высокородный Тималь, я тебе сам отрежу, да так быстро, что даже заметить не успеешь.

— Не надо! Господин! — подросток, все еще бледный от пережитого, сел на кровати, просяще глядя на Тонгила. Должно быть, несмотря на происшедшее в лабораториях, маг из них двоих казался ему менее страшным. — Господин! Не позволяйте ему!

Арон вздохнул и, забрав у Мэля свиток, сунул вздрогнувшему эльфенку, добавил сверху один из камней:

— Объясни, откуда это у тебя взялось. Если скажешь правду, не будем посылать твоему отцу никакого подарка.

Интерлюдия 2.

Существо внутри Горы проснулось. Потянулось в сонной истоме, кольцами свивая чешуйчатое тело, открыло пасть, выпустив облако ядовитого пара, и скользнуло в узкий темный ход. Вырытый в незапамятные времена, ход вел на внешнюю сторону, в Просторную Пещеру; там всегда горел теплый огонь, маленькие двуногие приносили туда вкусную пищу. Существо заторопилось — Его сон был долог, Оно успело изрядно проголодаться.

Но Просторная Пещера под высоким сводом оказалась странно тихой, совсем не такой, как обычно. Не горел теплый огонь, не суетились вокруг Существа маленькие двуногие, никто не касался благоговейно Его прекрасной чешуи, не втирал благовония, не предлагал еду…

Маленьких двуногих больше не было, только черными проплешинами выделялись на полу кучи пепла.

На внешней стороне не оказалось ни двуногих, ни пищи. Такого никогда не случалось прежде, и долгие часы Существо то потерянно скользило по пещере, то замирало, размышляя. Существо было голодно, Существу было одиноко, Существо тосковало… потом Существо начало вспоминать.

В прежние года в памяти не было нужды, но теперь осколки прошлого замелькали перед Его мысленным взором. Это прошлое было полным ярких красок, громких звуков — так непохожих на благоговейный шепот маленьких двуногих — и ощущений, как приятных, так и болезненных. Существо заколебалось — уже очень давно Оно не испытывало боли. Существо знало, что боль — это плохо.

Но голод вернулся с новой силой — и Существо решилось… Хотя выход из пещеры оказался завален, оплавленная груда камней не могла стать для Существа серьезной преградой.

На своде внешнего мира висел круглый теплый огонь, со всех сторон Существо окатывали воздушные волны. У всего, что видели глаза Существа, были собственные названия, но за столько лет Существо позабыло их и теперь воспринимало лишь как совокупность образов.

Внешний мир оказался щедр на звуки, вот только ни один из них не напоминал шепчущие голоса маленьких двуногих. Но Существо не отчаялось — Оно знало, что в Просторную Пещеру маленькие двуногие приходили из внешнего мира, и из него же приносили вкусную еду. Если Существо будет искать долго и упорно, Оно обязательно найдет маленьких двуногих. Тогда они вместе вернутся в Просторную Пещеру, и мир опять обретет правильность…

Мэа-таэль задумчиво следил, как Тонгил заворачивает пакет и ставит на нем печать.

— Зря ты не позволил отрезать принцу ухо, — произнес он с сожалением. — Какое бы получилось замечательное приложение к посланию для князя! Маленькое, но емкое и многозначительное.

— Мэль, это уже три дня как не смешно, — устало отозвался Арон. — Знаешь прекрасно, что отдавать тебе Тималя я не собираюсь. Понимаю, не любишь ты чистокровных эльфов, я от них тоже не в восторге. Но займись лучше чем-нибудь полезным: Стаю проведай или посмотри, как поживает киретское посольство.

— Зануда ты, — пробормотал себе под нос полуэльф, но все же, под облегченный вздох Арона, направился к двери. Однако у порога развернулся, словно не замечая мученического выражения, вернувшегося на лицо Тонгила:

— Забавно, что у младшего ар-Корма оказался Темный Дар. Ты уже решил, что будешь с ним делать?

— Мэль, ты меня два часа достаешь одними и теми глупыми вопросами, — не выдержал Тонгил. — Исчезни наконец!

Мэа-таэль с преувеличенным испугом отшатнулся, потом сжал ладони у груди в знак почтения, принятый у кочевников, низко поклонился и воскликнул:

— Прости своего недостойного слугу, о великий господин! Не изволь гневаться, о великий господин! — за этой фразой последовал еще один низкий поклон. — Покорнейше исчезаю, о грозный и ужасный! — после чего, продолжая кланяться, спиной открыл дверь. Закрыл ее за собой, подмигнул стоящим неподалеку оборотням из стражи, один из которых на его чудачества вздохнул, а второй только покачал головой, — в отличие от стражников-людей, серые братья ни Тонгила, ни уж тем более его самого не боялись.

Хотелось размяться — отправиться со Стаей на ночную охоту или поучаствовать в тренировке — один на один с кем-нибудь из оборотней. Вот только, к сожалению, куча прочтенных свитков, ждущая его в кабинете, была намного меньше второй — с донесениями еще нетронутыми.

Солнце уже доползло до зенита, когда Мэа-таэль отодвинул очередное сообщение, откинулся на спинку кресла и устало потянулся. Итак, беспорядки в Радоге продолжаются — местные вожаки честно отрабатывают полученные золотые; мраморные каменоломни в предместьях Кирет-града затопило в пятый раз, расстроенный владелец начал искать покупателей — отлично! А вот — гм, забавно. Ни о чем подобном, перечисляя свои планы, Тонгил не упоминал.

Итак, двоюродный брат императора тайно ищет союзников для устранения монарха.

Что будет выгоднее — помочь с переворотом, а потом потребовать свою долю, или выдать заговорщика, опять же, получив кое-что от благодарного императора взамен? Да, интересная бумага, стоит отнести ее Тонгилу.

Поведение мага в последние дни Мэа-таэля интриговало и, пожалуй, радовало. После своего непонятного эксперимента, на все вопросы о котором Арон лишь морщился и переводил тему, маг сильно изменился. Причем полуэльфу казалось, что потеря памяти не была для этого изменения единственной причиной. Арон все больше вел себя не как чернокнижник, которого Мэль знал и которому служил последние годы, а как тот человек, с которым полукровка дружил в юности. Характер у этих двоих был действительно разный, причем Тонгил пятнадцатилетней давности Мэа-таэлю нравился куда больше.

Сегодня Мэа-таэлю взбрело в голову проверить, какому именно Тонгилу соответствует характер нынешнего. Арон выдержал почти два часа! Похоже, вместо потерянной памяти маг приобрел невероятное долготерпение. Мэль не отказался бы узнать название магического эксперимента, вызвавшего столь неожиданные — и приятные — последствия.

В дверь торопливо постучали, и, едва получив разрешение войти, внутрь скользнул личный слуга Мэля: