— А твой коллега, который все тебе названивал?

— Зимин? — Олег от возмущения даже закашлялся.

— Ну я не знаю, как его там звать. Но он же явно расположен к тебе, раз столько звонит.

— Да он из-за корысти! Как ты не понимаешь?

— Слушай, по-моему, ты все усложняешь. С кем он живет? У него есть семья, дети?

— Нету. Только мать.

— А комнат сколько?

— Три, — уныло произнес Олег.

Ему уже было очевидно, что Наташа права. Как говорится, не до жиру, быть бы живу. Пусть Валерка приютит их на пару дней. По крайней мере, у них будет хоть какая-то передышка.

— Ладно, я сегодня же позвоню ему. Думаю, он не откажет.

Дверь приоткрылась, и в спальню заглянула тетка. Вид у нее был виноватый.

— Чего чай пить не идете? Я чайник уже два раза подогревала.

— Идем, теть Валь.

Олег пошел в гостиную. Наташа поколебалась и последовала за ним. Печка вовсю разгорелась, и было тепло. Печник, прилично захмелевший, сидел за столом, растопырив локти.

— Все мне ясно с вашей печуркой, — растягивая слова, произнес он, глядя на вошедшего Олега. — Завтра утром все сделаю. Переночую у вас и займусь. Ты вот что, парень, денюжку мне дай. У Валентины шаром покати. А ты обещал тетке подсобить.

— Сколько? — спросил Олег.

— Десятку. Я человек нежадный.

— Хорошо. — Олег покопался в борсетке, достал деньги и отдал их печнику.

Тот, довольный, повертел бумажки в руках и спрятал за пазуху. Старуха разлила в чашки чай.

— Пейте, не то заболеете. Шутка ли, в такую погоду купаться.

Олег выпил чай с удовольствием, а Наташа не стала:

— Слишком много жидкости, глаза отекут.

— Ишь ты, о глазах она волнуется, — проворчала тетка, впрочем, вполголоса.

На открытый конфликт идти она не решалась. Печник похрапывал, уронив на стол седую голову. Тетка принялась стелить в углу на раскладушке. Наташа, зевая, ушла в спальню. Олег вышел на крыльцо и набрал Зимина.

— О, Криволапов, привет! — обрадовался тот. — Долго жить будешь. Только что о тебе вспоминал.

— Опять о проектах? — Олег почувствовал тоску.

— О них. Не передумал?

— Нет. Валер, я по другому поводу.

— Интересно. Это по какому?

— Можно… можно у тебя пожить пару дней?

— Пожить? Криволапов, а что, собственно…

— Пожалуйста, не докапывайся, — взмолился Олег. — Просто скажи, да или нет. И все.

— Можно, конечно. У нас хата просторная. Мать гостям только рада будет, скучает она. Ты когда хочешь заехать?

— Завтра. Только… Я не один.

— В смысле?

— Девушка со мной.

— Девушка? — Валерка тихо свистнул. — Та самая, которую ты тогда в офисе искал?

— А ты откуда знаешь? — удивился Олег.

— Знаю. Разведка донесла.

— Та самая, — нехотя подтвердил он.

— Вот это да! Криволапов, а ты, оказывается, интриган. Не бойся, пущу я тебя к себе, с девушкой или без девушки. Хоть с юношей. — Валерка захохотал, довольный своим остроумием.

— Спасибо, — кисло поблагодарил Олег. — Завтра к обеду будем.

— Окей. Я на фирме, матери скажу, чтобы впустила. Адрес помнишь?

Олег был у Зимина всего лишь раз и адрес не помнил.

— Пришлю, — успокоил его Валерка. — До встречи.

— Пока.

Олег отключил вызов и вернулся в дом. Печник уже вовсю храпел на раскладушке, укрывшись цветным лоскутным одеялом. Тетка мыла посуду в тазике.

— Спасибо, Олежа. — Она обернулась и с благодарностью взглянула на племянника. — Если бы не ты, я б и дальше с этой печкой мучилась. А впереди зима.

— Не за что, теть Валь. — Олег подошел и обнял старуху. — Надеюсь, наш мастер сделает все на совесть.

— Сделает, Олеж, я его давно знаю. Золотые руки. Ты, может, голодный? Хочешь, картошку разогрею?

— Нет, теть Валь, я сыт. Спать пойду. Мы завтра уедем.

— Как? — Тетка всплеснула руками. — Вы ж только приехали!

— Так получилось. Нужно ехать. Ты уж прости.

Лицо старухи помрачнело.

— Вот что, милый. Учить тебя не буду, ты сам уже не мальчик. А только не дело это. Сам подумай, с кем связался. Она ж натуральная преступница, раз за ней бандиты охотятся. Мне Николай все обсказал: вас в озеро, как котят, сбросили, а он мокрых на дороге подобрал. Гляди, сейчас в воду кинули, в следующий раз подожгут или машиной переедут. Тебе за что страдать? За ее смазливую мордашку?

Олег решительно покачал головой.

— Все, теть Валь. Не будем на эту тему. Спасибо, что приютила. А за меня не волнуйся, я мужик, справлюсь.

— Справится он. — На глазах тетки показались слезы. — Хорошо, мамка твоя не дожила, не видит. А то было бы ей горе.

— Не надо, теть Валь, не плачь. — Олег погладил старуху по плечу.

— Да кто тут плачет. — Она досадливо махнула рукой. — Ладно, ступай. Ксанка моя тоже вот не послушалась меня, улетела на край света. Теперь мается там одна без помощи, с детишками. Муж пьет. Говорю ей: возвращайся домой. Не хочет. У всех своя голова.

Тетка отвернулась от Олега и с остервенением принялась домывать чашки. Он зашел в спальню. Наташа уже была под одеялом.

— Все, договорился. Завтра едем. — Олег принялся раздеваться.

Он уже окончательно согрелся после ледяного купания. В теле не чувствовалось ни малейшего недомогания. Наташа тоже перестала дрожать, порозовела. Едва Олег залез под одеяло, она прильнула к нему. Он захлебнулся счастьем. В эту минуту готов был драться за нее до последней капли крови, снова нырять в ледяную воду, взбираться на гору, прыгать с парашютом. Он чувствовал, как кровь бурлит в его жилах, ощущал вкус жизни, которая всегда проходила мимо него, и это было непривычно и головокружительно.

11

Утром они оба проснулись здоровыми и бодрыми. Было девять часов. Печник давно встал и что-то сверлил на чердаке в дымоходе. Тетка варила рисовую кашу. По избе распространятся сладкий аромат. Олег выглянул в окно — во дворе было пусто. На всякий случай он вышел из дома, обошел участок, посмотрел за калиткой — никого. Джипа с львиной мордой нигде не было видно. Значит, мерзавцы затаились или решили взять тайм-аут. А может, уверены, что Наташа утонула, а он не смог ее спасти.

От этой мысли руки сами собой сжались в кулаки. Олег вернулся в дом, где тетка уже накрывала на стол. Наташа не выходила, сидела в спальне как мышь. Он чуть не силой вытащил ее завтракать. Они поели каши, выпили чаю. Обратно решено было ехать на электричке, благо станция близко, всего в километре. Тетка, провожая их, не удержалась, снова пустила слезу.

— Ты уж не забывай меня, Олежа. — Она положила сморщенные руки ему на плечи. — А то как нет тебя. И не позвонишь никогда. За печку спасибо тебе, выручил.