– Если хочешь, дам тебе четыре колечка от ключей, а если хочешь – ласточкино гнездо. Потом… кошелек, смотри, какой кошелек!

Левик вскочил с вертящегося табурета и выдвинул ящик маленького письменного стола. Он поставил ящик на колени. В первую очередь предстал перед Васей маленький кошелек зеленого цвета, он закрывался одной пуговичкой. Левик несколько раз хлопнул пуговичкой, возбуждая интерес Васи. Но в этот момент Вася увидел нечто более интересное, чем кошелек: во всю длину ящика вкось протянулась узкая, в три пальца, металлическая коробка черного цвета.

– О! – вскрикнул Вася и показал на коробку пальцем.

– Коробка? – спросил Левик и перестал хлопать пуговичкой кошелька. – Да. только. ну, еще и лучше.

Митя вскочил с дивана и наклонился над ящиком.

– Это мне нужно, – кивнул Вася на коробку. Он поднял на Левика большие глаза, честные, убедительно спокойные серые глаза. А Левик смотрел на Васю бывалыми, карими хитроватыми гляделками:

– Значит, ты мне альбом, а я тебе коробку, так? При свидетеле, так?

Вася серьезно кивнул головой, глядя на Левика. Левик вытащил коробку из ящика и повертел в руках:

– Твоя коробка!

Вася обрадовался удаче. Он держал коробку в руках и заглядывал на ее дно. Дно было крепко вделано, не сквозили в нем щели, и, значит, в нижнем этаже воды не будет. Это будет длинная, настоящая речка! А берега он обложит песком, вот на столько обложит, и сделает на берегах лес. Речка течет в лесу. А потом мост.

– Показать тебе ласточкино гнездо? У меня есть ласточкино гнездо, – предложил хозяин. – Вот я тебе покажу.

Он ушел в третью комнату. Вася бережно положил коробку на диван и стал в дверях. В комнате стояло несколько кроватей, аквариум и деревянные полки с разными вещами. Левик достал с полки ласточкино гнездо.

– Это не нашей ласточки, это японской. Видишь, как сделано?

Вася осторожно принял в ладошки темный легкий шарик с трубкой.

– Хочешь вместо коробки ласточкино гнездо?

– А для чего оно?

– Ну, как «для чего»? Это для коллекции, чудак!

– А что это «коллекция»?

– Ну, коллекция! Еще такое достанешь. Или другое. И будет коллекция.

– А у тебя есть коллекция?

– Мало чего у меня есть. И у тебя будет. А то простая коробка!

Но Вася завертел головой:

– Мне коробка нужная, а это не нужное.

Вася любовно вспомнил о коробке и обратился к дивану. Но на диване коробки не было. Он оглянулся в комнате, посмотрел на крышку пианино, на стопку книг. Коробки не было.

– А где она? – обратился он к Левику.

– Кто? Ласточка? – спросил Левик из другой комнаты.

– Нет, коробка где?

– Да я ж тебе дал. Я ж тебе в руки дал!

Вася растерянно посмотрел на диван.

– Она тут лежала.

Левик тоже посмотрел на диван, тоже оглянулся по комнате, выдвинул ящик.

– Стой! А Митька? Это он украл.

– Как украл?

– Ну, как украл? Спер коробку и смылся.

– Ушел?

– Смылся! Да что ты, не понимаешь? Нету ж Митьки!

Вася грустно сел на диван, потом встал. Коробку было очень жаль.

– Спер? – машинально переспросил он Левика.

– Мы с тобой честно поменялись, – напрягая лицо, заговорил Левик. – Честно. Я тебе в руки отдал, при свидетеле.

– При каком свидетеле?

– Да при Митьке ж! Ой, и свидетель! Потеха! Вот так свидетель!

Левик громко рассмеялся:

– Смотри, какой свидетель! А ты что же? Ты теперь с пустыми руками. Мы честно!

В дверях стояла скуластая Ляля, удивленно смотрела чуть-чуть раскосыми темными глазами на веселого брата и вдруг бросилась в комнату. Вася испуганно встал с дивана.

– Ты зачем мой кошелек брал?

Левик перестал хохотать и двинулся к дверям, обходя Васю.

– А я его брал?

– А чего он на столе лежит? Чего?

– И пускай лежит! Какое мне дело!

Ляля быстро дернула ящик, уставилась в него острым взглядом и закричала:

– Отдай! Сейчас же отдай! Свинья!

Левик уже стоял в дверях, готовый удирать дальше. Ляля бросилась к нему и налетела на растерявшегося, подавленного шквалом событий Васю. Она толкнула его на диван, и он сильно опрокинулся, мелькнув ножками, а она с разгону ударилась в дверь, которую перед самым ее носом сильно захлопнул Левик. Слышно было, как хлопнула вторая дверь и третья, наружная. Двери еще стучали, пока Ляля металась между ними, догоняя брата. Наконец, она с такой же стремительностью ворвалась в комнату, еще раз дернула ящик, с шумом порылась в нем и громко заплакала, склонившись на стол. Вася продолжал смотреть на нее с удивлением и испугом. Он начал догадываться, что рычания Ляли относятся к коробке, только что исчезнувшей на его глазах. Вася хотел уже что-то сказать, но Ляля, не прекращающая плакать, попятилась и бросила свое узкое тело на диван, рядом с ним. Плечи ее вздрагивали у Васиных ног. Вася еще больше расширил глаза, оперся ручонками на диван и склонился над рыдающей девочкой.

– Ты чего плачешь? – спросил он звонко. – Ты, может, за коробкой плачешь?

Ляля вдруг перестала рыдать, подняла голову и вонзилась в Васю злыми красивыми глазами. Вася тоже смотрел на нее, видел капельки слез на желобках ресниц.

– Ты за коробкой плачешь? – повторил он вопрос, догадливо кивнув головой.

– За коробкой? Ага-а! – крикнула Ляля. – Говори, где?

– Кто, коробка? – спросил Вася, несколько удивленный ненавидящими нотками Ляли.

Ляля толкнула его рукой в плечо и еще громче закричала:

– Говори! Говори, где? Чего ты молчишь? Куда ты ее дел? Куда дел пенал?

– Пенал?

Вася чего-то не понял. Мелькнула мысль, что дело касается чего-то другого, не коробки. Но он честно хотел помочь этой расстроенной девочке с красивыми, чуть косо разрезанными глазами:

– Как ты говоришь? Пенал?

– Ну, пусть коробка! Коробка! Куда вы ее дели?

Вася оживленно показал на ящик:

– Она там лежала?

– Да не морочь мне головы! Говори, куда вы ее дели?

Вася вздохнул и начал трудный рассказ:

– Левик говорит: дай твою тетрадку, а я тебе дам кошелек. И еще говорил: ласточкино гнездо, только потом, а раньше дал коробку. Черненькую. И дно… дно там крепкое. А я сказал: хорошо. А он говорит: при свидетелях, в руки. И дал мне в руки. А я.

– Ах, так это ты взял? Ты!