метафоре о больной либо здоровой экономике популярные СМИ часто упоминают некий термометр под названием «доверие», который измеряет индексы доверия или индексы фондовой биржи.

Размышления о значимости историй, представляющих интерес для общественности, заставили меня вспомнить работу психолога Роберта Стернберга. В книге Love Is a Story («Любовь как история»), вышедшей в свет в 1998 году, он описывает здоровые, наполненные любовью отношения между двумя людьми, которые стали возможными благодаря нарративу об их отношениях.

Прогресс в экономике, как и в любовных отношениях, не односторонен. Напротив, история в экономике имеет измерения, выходящие за рамки общественного представления о состоянии ее «здоровья». У этих историй имеются и моральные аспекты: преданность в противовес прагматичности, доверие – недоверию, стремление обогнать всех прочих – готовности терпеливо ждать.

Кроме того, такие истории включают в себя эмоциональный аспект, понимание защищенности и незащищенности, личные и общественные ориентиры. Множество историй, привлекающих внимание людей, независимо от времени включают в себя все эти аспекты.

Воспоминания-вспышки

Наши воспоминания, по структуре напоминающие истории, зачастую выстраиваются вокруг неких ярких случайных образов. Некоторые особенно популярные нарративы вызывают у людей настолько сильный эмоциональный отклик, что они помнят о них даже годы спустя. Возможно, нарратив затронул их лишь на секунду и как бы мимоходом в череде многочисленных разговоров, которые быстро забылись. Но почему это краткое столкновение с нарративом влияет на экономическое поведение человека много позже? Если попросить людей описать то, во что они верят, или движущие ими мотивы, они иногда вспоминают о резком изменении психического состояния, полагая, что оно было вызвано вполне определенной причиной. В своем крайнем проявлении формирование долгосрочной памяти происходит настолько стремительно, что этот процесс можно рассматривать как создание воспоминания-вспышки (13). Воспоминания-вспышки похожи на недоэкспонированное кино, снятое в темноте, лишь отдельные кадры которого на мгновение осветила лампа камеры. Изображение, освещенное фотовспышкой, может рассказать целую историю, имеющую свою причину, обстановку и атмосферу. Обычно мы помним, в какой момент времени произошло событие, и в целом представляем его контекст, но не можем не учитывать и предметные воспоминания-вспышки.

Психологи изучили, каким образом наш мозг выбирает, какое воспоминание сделать фотографическим, и этот процесс схож с выбором фотографии, которую мы хотим поместить в семейный альбом. Оказывается, воспоминания-вспышки привязаны не только к эмоциональным реакциям, связанным с произошедшим событием, они также подвергаются воздействию некоторых социальных и психологических факторов.

Воспоминания, отражающие общность и единство людей либо сформировавшиеся вследствие опыта, пережитого совместно с другими, с большей вероятностью могут запечатлеться в памяти навсегда (14). Таким образом, больше шансов превратиться в воспоминание-вспышку имеет такое воспоминание, которое способно повлиять на формирование новых «вирусных» нарративов.

К примеру, о нарративах, описывающих первые выстрелы Гражданской войны в США близ форта Самтер в 1861 году, люди сохраняли живые воспоминания даже десятилетия спустя. Через 35 лет после упомянутых событий бывший первый сержант США в мельчайших деталях описывал, что он делал, когда ему сообщили, что он впервые в жизни должен вести своих людей на задание, которое может привести к их гибели:

«Я служил первым сержантом роты из 100 новобранцев, хорошо обученных пехотинцев, на Губернаторском острове в Нью-Йоркской бухте. Подходили к концу праздничные каникулы, которые в довоенное время в армии продолжались около десяти дней: это было, как и всегда, очень душевное время. В субботу 5 января, когда я занимался уборкой казарм в связи с запланированной на воскресное утро традиционной поверкой и предполагал, что день пройдет спокойно, а вечером я отправлюсь на праздничное торжество, меня вызвали в кабинет адъютанта, где главный сержант сообщил, что я со своей ротой должен выступить пешим порядком в 2 часа пополудни. Не было смысла задавать вопросы по этому поводу» (15).

Нападение японцев на американскую базу в Перл-Харбор в декабре 1941 года, вслед за которым последовало вступление США во Вторую мировую войну, также описывают очень яркие нарративы, объясняющие готовность людей воевать. Прошло 40 лет, а люди еще помнили, где они впервые услышали новость о нападении на Перл-Харбор.

Мой одноклассник Джон Холмс до сих пор помнит, где именно он в тот момент был и что делал: «В те времена газеты продавали на перекрестках. Я продавал газету Examiner на пересечении Пико и Проссер. Я продавал газету, в которой сообщалось о бомбардировке Перл-Харбора. Но я не осознавал, что именно это означает и как сильно это событие впоследствии изменит мою жизнь, ведь я был слишком молод».

Джо Арнольд тоже был на работе – на автозаправке на углу Глендон-авеню и Линдбрук-драйв в Вествуде. «Там была высокая башня. День был туманный, и я забрался на нее, чтобы что-нибудь увидеть. Даже не знаю, что я ожидал увидеть…»

Воспоминания Барбары Райан Данхам схожи с воспоминаниями других американцев о том дне: «Мы завтракали, – рассказывала она, – мы только вернулись из церкви и включили радио… Поначалу никто не мог поверить в услышанное» (16).

Воспоминания-вспышки являются одним из проявлений склонности людей проникаться, казалось бы, незначительными деталями историй и даже коротких рассказов, освещающих лишь отдельные эпизоды. В приведенных выше примерах люди рассказывали о том, что происходило непосредственно до и после того, как они услышали новость. Их воспоминания представляют собой последовательность абсолютно ничем не примечательных событий. Однако если попросить их описать такие же незначительные события другого дня, произошедшие несколько десятилетий назад, они едва ли вспомнят хоть что-нибудь, особенно если этот день не был отмечен каким-либо известным или трагическим событием.

Ярким примером воспоминания-вспышки являются события из современной американской истории, произошедшие 11 сентября 2001 года, когда в результате террористического акта было разрушено здание Международного торгового центра в Нью-Йорке и серьезно повреждено здание Пентагона. Многие американцы и сегодня могут вспомнить, чем были заняты в тот момент, когда услышали новость о теракте. Их воспоминания не утратили яркости, а это говорит о том, что теракт повлиял на их экономические решения.

Согласно данным Национального бюро экономических исследований, к тому моменту после достижения в 2000 году мировой фондовой биржей максимальных показателей американская экономика с марта 2001 года вошла в рецессию, за чем последовал финансовый кризис и ослабление экономики в целом. После событий 11 сентября 2001 года, в ходе которых террористы разрушили национальные символы страны, многие опасались, что рецессия затянется – из-за опасений новых подобных терактов люди предпочтут оставаться дома (17). Атака террористов, случившаяся спустя год после того, как в 2000 году лопнул пузырь на американском фондовом рынке и проявились многочисленные признаки рецессии, стала «идеальным штормом», который был способен «уничтожить экономику» (18).

Однако в действительности теракт привел к прямо противоположному результату. К ноябрю 2001 года рецессия сошла на нет, и экономика США практически сразу отыграла потери, вследствие чего эта рецессия оказалась одной из наименее продолжительных в истории США. Чем можно объяснить столь быстрое восстановление