Роскошная спальня с огромной кроватью из резного дерева по центру комнаты навевала желание окунуться в мягкие перины и забыться. Полы были небрежно застелены пушистым белоснежным ковром, одну из стен полностью занимал зеркальный встроенный шкаф, а по другую сторону кровати расположилось широкое окно, завешенное легкими воздушными занавесками. Лера украдкой вздохнула. Ей никогда не заработать на такой интерьер.

Комната, занятая под рабочий кабинет, была намного меньше спальни, и полностью соответствовала своему названию. Ничего лишнего — большой экран компьютера на массивном столе, рабочее кресло и библиотека на всю стену.

В зимнем саду Лера содрогнулась от отвращения. Всюду были пальмы и фикусы с нее ростом.

— Ты не любишь растения? — перехватил ее реакцию Андрей.

— Не выношу. Они меня пугают и вытягивают энергию.

— Ясно, — тут же захлопнул он стеклянную дверь лоджии. — Сюда тебя больше не приглашать.

— Желательно, — потупила взгляд Лера. Бокал опустел, и она почувствовала голод.

Раздался звонок в дверь.

— Это ужин! — оживился Андрей и поспешил вниз. — Спускайся, будем накрывать на стол.

Наверное, Лера успела здорово проголодаться за время, проведенное на стройке. Так или иначе, но этот ужин показался ей самым вкусным на свете. Они ели еще теплое мясо руками, закусывая его лепешками и запивая вином. Лера понимала, что больше в этот вечер не сядет за руль, и больше не страдала по этому поводу. В конце концов, есть такси, а забрать машину можно будет завтра.

Утолив голод, они вернулись к неизбежной теме разговора — старому пансионату, из которого предстоит сделать современный конкурентоспособный отель к следующему сезону. Лера немного освоилась на территории Андрея. Она свободно порхала по уютной кухне-столовой, собирая грязную посуду после ужина и слушая нудные тирады про строительные материалы и сметы. Удивительно, он ни разу не прикоснулся к ней за весь день! Может, ей вчера почудился тот легкий поцелуй? Думать про предстоящую тяжелую работу накануне Нового года ей хотелось меньше всего. Внутри поднималась до этого неведомая потребность в его прикосновениях. Близость с мужчиной никогда раньше не доставляла ей удовольствия. Скорее, она принимала ее как неизбежность, плату за комфорт и материальное благополучие. А рядом с Андреем она изнывала от его равнодушия. До чего же хочется снова ощутить на своих губах этот мягкий поцелуй! Даже если после этого ей придется гореть в аду за свои желания, все равно это уже ничего не изменит.

Будто читая ее мысли, Андрей поднялся из-за стола и тихо подошел к ней сзади.

— Ты ведь совсем не слушаешь меня, да? — мягко притянул он ее к себе и с удовольствием вдохнул аромат ее волос. Прислушался к ощущениям. Нет, Лера не думала сопротивляться. Она затихла в ожидании того, что будет дальше, и было слышно, как гулко колотится ее сердце от волнения.

— Да, — повернулась она к нему лицом. — Мне совсем не хочется говорить о работе накануне новогодних праздников.

Андрей осторожно прижал ее к груди. Медленно, боясь спугнуть, прикоснулся к ее губам. Почувствовал, как они торопливо, словно опасаясь отказа, раскрылись ему навстречу, и уже больше не сомневался в ее ответном чувстве. Поцелуй завораживал, втягивал в пучину нестерпимой жажды обладать ею. И Лера оттаяла, потянулась к нему, объятая жарким желанием принадлежать. Если бы не вино, она бы испугалась первобытности своих ощущений, но легкий алкоголь вскружил голову, сметая барьеры, умело выстроенные сознанием, и она погрузилась в то, что до сих пор являлось для нее неизведанным в отношениях с мужчинами.

Его ласки становились откровеннее. Леру окатило жаром. Где-то в глубине впервые пробудилась ее грешная женская сущность, и, объятая пламенем желания, она позволила Андрею взять себя на руки и отнести наверх, к порогу спальни.

Они больше не разговаривали. Их тела говорили за них — слишком откровенно и предельно ясно, и одежда становилась совершенно ненужной преградой на пути к чувственному наслаждению.

Лера вдруг ожила в его объятиях. Его прикосновения и жадные поцелуи были наполнены страстью, он сгорал от нетерпения, и она, вздрогнув и резко подавшись ему навстречу, покорно приняла его. Андрей крепко сжал ее, и даже что-то шептал, но разве можно прислушиваться к словам в такой момент? «Я люблю его, люблю…» — поймала она единственную всплывшую в сознании мысль. Потом снова были объятия, поцелуи, они сливались в едином ритме захватившей их страсти, ровно до тех пор, пока за окнами не погасли фонари, и лишь после этого крепко заснули под теплым одеялом.

Лера проснулась первой. За окном мягко падал снег, часы на прикроватной тумбочке показывали половину десятого, а Андрей мирно сопел, уткнувшись в подушку на другом конце кровати.

«Что же я наделала?..» — испуганно сползла с кровати Лера. Нащупала свое платье и стыдливо выскользнула из спальни. Надо же, она так устала накануне, что заснула в его квартире! А если об этом узнают на работе? Марта Сергеевна собственными руками подпишет ей смертный приговор, мстя за Нину.

На первом этаже Лера обнаружила ванную комнату и с удовольствием забралась под горячие струи душа. Все тело ныло после такого внезапного ночного марафона, но почему-то ей было очень хорошо. Оказывается, она умеет чувствовать, еще как умеет. Только как теперь смотреть в глаза Андрею после всего того, чем они занимались ночью? Она сгорит со стыда. Но, черт подери, почему ей так хорошо и хочется петь? А глаза? Они до сих пор горят каким-то странным зеленым огнем, и водой этот блеск никак не смыть.

Не найдя в ванной комнате ничего, кроме широкого белого полотенца, Лера замоталась в него и, о счастье, в шкафчике обнаружила запакованную зубную щетку. Наверное, Андрей держит запасную щетку для таких случайных подружек, как она, тут же закралась тревожная мысль и немного испортила ей настроение. Но что произошло, того уже не изменить, и ей остается лишь наслаждаться процессом.

Кофемашина любезно выдала ей кружку ароматного кофе «американо», и Лера удобно устроилась за барной стойкой. «Я просто красиво завершу это свидание, а позже, на работе, сделаю вид, что между нами ничего не было, — рассуждала она, наблюдая за мягко падающими снежинками с другой стороны окна. — Ни к чему сейчас паниковать из-за легкой интрижки накануне рождественских каникул». Она придвинула к себе утренний кофе, и впервые в жизни ей стало очень хорошо. Настолько хорошо, что еще долго не хотелось прерывать этот момент ничем иным. Наверху послышались торопливые шаги,