Почему мы обсуждаем такие несущественные мелочи, когда жизнь перевернулась вверх дном? Моя так точно – подруга не ошиблась в мотивах карангарца, я ему нравлюсь! Пусть эта новость не укладывалась в моей голове, но… факт!

Вау, как лестно! Невероятно!

И он мне тоже… интересен. Просто я никогда прежде не позволяла себе признать эту данность. Но раз уж все так обернулось…

– Вот именно! – Очнувшись от ступора, спешно замахала руками. – Он ее жених, у них серьезные отношения, так что в этом ничего странного. Но мы…

– Так, я понял, – сухо перебил мужчина. – Значит, серьезные? Предлагаю сразу пожениться, серьезнее же не придумать?

– Что-о-о?

Я ошеломленно осела на пол – Муэн позволил, чуть ослабив хватку. Еще и ущипнула себя, желая увериться, что не сплю. А что? Самый неприступный и нереальный мужчина на свете вдруг признался в симпатии, предложил жить вместе, а затем и вступить в брак. И все это с разницей в пару минут! Есть от чего заподозрить неладное?..

Возражений, подозрений и протестов в такой ситуации должно было быть много. И они были, безусловно. Но почему-то я думала совсем не о них…

Поймала себя на мысли, что вопреки потрясению и немыслимой переменчивости событий мне отчаянно хочется пойти этим путем. Одной дорогой с карангарцем, хотя бы недолго.

– Я не могу переехать в твою комнату в казарме кадетов, поэтому ты переедешь ко мне.

Маран рассуждал деловито, как о чем-то само собой разумеющемся, будто и не замечал моего шока.

– Н-но зачем? П-почему?

– Я буду защищать тебя, охранять твой сон.

– Но мне ничего не угрожает! – Если не брать в расчет смертельную усталость от его тренировок, от которой снятся кошмары. – Как ты можешь так просто решать все за меня?

Руки коснулись висков, затем растерли лицо – я силилась прийти в себя, пребывая в ощущении, что мир вокруг кружится. Слишком много событий, мыслей и противоречивых порывов. Слишком долгий день! Слишком… всего сейчас слишком.

Тряхнув головой, покачнулась и тут же оказалась вновь прижата к груди карангарца.

– Вот видишь?

И к чему он? Или в их представлении любая слабость невозможна?

– Просто устала…

И зевнула. Странное дело: сейчас бы топать ногами и спорить до упора, а меня словно обесточили. И ничего не хочется, кроме как стоять, привалившись к нему, и наслаждаться ощущением тепла и близости мужского тела.

– Отдохни.

Легко подхватив на руки, Муэн вместе со мной плавно шагнул куда-то. Свет медленно потух, погрузив нас в темноту как в небытие. На смену пережитому потрясению пришел откат безразличного оцепенения. Захотелось просто закрыть глаза, прижавшись лбом к плечу марана, и… перестать думать. Что-то решать, анализировать, представлять в разрезе неизбежной перспективы…

Нет, не сейчас. Куда предпочтительнее позволить сознанию уплыть в желанный сон с ощущением ласкового поглаживания ладони по волосам. Сон – спасение для смятенной души или отсрочка для запутавшегося сердца?..

– Нола? Пробуждайся.

В панике (поскольку мгновенно распознала, чей это голос!) распахнув глаза, уперлась взглядом в непроницаемую огненно-черную маску на лице карангарца.

Судорожно озираясь, пыталась вспомнить, что было накануне, и чувствовала, что краснею. Как-никак впервые в спальне и кровати собственного преподавателя проснулась.

– Я ухожу, у меня расписание плотное – лекции с утра. У тебя же еще есть время собраться. – И, скользнув ладонью по моей щеке в прощальном жесте, мужчина развернулся и покинул помещение.

Выдохнув от облегчения – в одиночестве и с мыслями собраться проще, – села в кровати, осматриваясь. Это точно не моя комната в общежитии кадетов – не стоит и надеяться на чудо! Это преподавательские апартаменты, более того – Муэна Тоона. А помнится, все начиналось в спортзале?..

Схватившись за голову, застонала. Что натворила, во что вляпалась?.. И как меня угораздило оказаться в таком положении… и почему не устояла?..

Вчера, испуганная и взволнованная до предела, распластанная по мягкой поверхности кровати, укрытая темнотой и телом показавшего свое истинное лицо мужчины, полагала, что до утра не доживу – не выдержу грядущего произвола и собственной реакции на него. Как получилось, что я с сонливым смирением допустила этот поворот, позволила карангарцу оставить меня рядом?..

Но… ничего страшного он мне не сделал, вреда не причинил, да и мое сердечко выстояло. Помнилось, что я упрямо решила не поддаваться – ни его напору, ни своей внезапно оказавшейся страстной натуре. Предстать перед Муэном Тооном в неверном качестве не хотелось – гордость и какая-то глубинная потребность понравиться ему спасли.

Сначала, замерев в напряженном ожидании, ощущая себя туго скрученной и готовой выстрелить отпором пружиной, я провела в молчании с час. Все это время маран, спокойно расположившись вплотную, развлекался прикосновениями к моим волосам.

Он перебирал прядки, медленно протягивая каждый локон между пальцами, рассыпал их веером по подушке и вновь скручивал узлом в своей широкой ладони. Казалось, он может делать это до утра, так же молча и не проявляя более никаких намерений.

Не представляю, сколько точно прошло времени – в темноте ориентироваться сложнее, но я начала ощущать прохладу и… невозможность дальнейшего пребывания в таком напряжении. Сил уже не хватало, ни моральных, ни физических. Собственное желание бушевало в груди, требуя выхода, стремясь к этому странному мужчине. Я одновременно изнывала от потребности прижаться к нему и страшилась такой возможности. Душу разъедали сомнения, а сердце замирало от неуверенности. Вдруг и тут не справлюсь…

Стоило мне пару раз вздрогнуть от озноба, как карангарец свободной от ласки моих волос рукой притиснул к себе плотнее, слегка развернув и прижав спиной к груди. И руку от моего тела после этого не отвел… Затаив дыхание, я прислушивалась к ощущениям, что дарила его ладонь. Она, будто бы рассеянно, принялась скользить по одежде, любопытным движением очертив грудь и сдвигаясь к животу. Я тут же напряглась, чувствуя, как твердеют мышцы под его пальцами. Муэн тоже это почувствовал, принявшись гладить мой пресс круговыми массирующими движениями. И все это молча. Мое дыхание на миг оборвалось, выдав сдерживаемые порывы, его было размеренным и спокойным.

Сменив недавнее ощущение прохлады, меня обдало жаром, волна зародилась глубоко в животе и лавой растеклась по венам, не просто согревая, а опаляя. А я вопреки здравому смыслу начала… расслабляться, дремать. В темноте, в уверенных объятиях, под стук сильного сердца было так спокойно, так тепло и… безопасно. Это поражало, но сонливое настроение упорно подступало вновь – наверное, уже совсем поздно? Или мой инстинкт самосохранения сошел с ума, доверившись этому мужчине?

– Вы берете только силой, – решилась я нарушить молчание, чувствуя, что теряю весь запал намеченной дерзновенности в этой бездейственной сонливости. Блаженная нега, прогоняя сомнения, уносила меня в направлении безоговорочной капитуляции.