– Прорицатель сказал бы – и то не поверил. – Глаза Славы светились. – В тридцать седьмом году в России, в Ленинградской области. В той самой речке, где тренировался. С ума сойти. Как любил выражаться мой сокурсник Ершов: «Жизнь – прекрасна и удивительна, но гораздо более удивительна, чем прекрасна».

– Удивление здесь ни при чем. Помнишь, что я тебе говорил о подобных случаях, еще три года назад? Бесполезных навыков в повседневной человеческой жизни не существует в принципе. К чему бы они ни относились – к знаниям об устройстве автомобильного двигателя, старинным приметам погоды или вышиванию крестиком. Учиться нужно всегда, всему, непрерывно. Не насилуя себя, часто – не углубляясь в детали, но мотая на ус самое основное. Особенно это касается навыков выживания в экстремальных ситуациях. Вспомни, что ты сказал мне, когда я впервые предложил тебе попробовать себя в роли «Затаившегося крокодила»? А представь себе, что сейчас не конец мая, а октябрь? И вода – плюс пять градусов…

– Я был неправ, Иваныч. Сто раз неправ. – Слава, хромающий вслед за Сомовым к задней калитке, так расчувствовался, что обнял своего учителя. Остановил. Ткнулся лбом в лоб: – Спасибо тебе, сэнсэй. Спасибо тебе огромное, Иваныч. За то, что ты есть такой. За то, что мы однажды встретились и подружились. За то, что благодаря тебе я иначе взглянул на мир и… только что вот сейчас остался жив. Спасибо.

– Все в порядке, Слава. – Ботаник мягко, совсем по-отцовски, похлопал парня по облепившей спину мокрой рубашке. – Пойдем. Все сильно изменилось, брат. Выходит, не так все шито-крыто, как казалось. Нас с тобой уже кто-то видел вне аудитории, возможно – не раз. Причем успел сообщить об этом в НКВД… Так что ситуация кардинально меняется. После визита этих варваров отлежаться денек-другой, увы, не получится. Нужно срочно уезжать из Метелицы. Тебе надо переодеться в сухое и еще раз обработать ноги травяным бальзамом. Я пока соберу кое-что с собой. Остальное придется спрятать в тайник под спортзалом. Когда вернусь – бог весть…

– Там есть тайник?

– Я вырыл его лет пять назад. На всякий случай.

– Куда мы поедем?

– В Гатчину.

– Что там?

– Там… в общем, все сам увидишь.

– А как же университет?

– Разберемся.

– На чем будем добираться?

– На мотоцикле. Он в сарае, – ухмыльнулся Сомов, поймав удивленный взгляд Славы.

– Ты никогда не говорил, что у тебя есть мотоцикл, Иваныч.

– А ты не спрашивал, – спокойно ответил профессор.

– И что за марка?

– «БМВ». До Китая и обратно можно без проблем докатить. Если, конечно, задница от геморроя не отвалится и медведи с гнусом по дороге не сожрут. Еще вопросы есть, товарищ прокурор?

– «БМВ» – это сильно. Я такой только на картинке в журнале видел.

– А мне боцман знакомый прошлой осенью привез. Из Финляндии.

Корсак задумчиво взглянул на Леонида Ивановича, поджал губы и промычал под нос нечто нечленораздельное. Подумал с уважением: «Сколько же еще нового мне предстоит узнать об этом удивительном во всех отношениях человеке?»

Пока собирались в дорогу, как-то сам собой, совершенно естественно, возобновился прерванный вторжением «бересневцев» разговор. Точнее – монолог Ботаника о своем вояже с Дальнего Востока в Москву.

– Так что там дальше было, с паханом? Пересекся с Сан Санычем? – спросил Слава.

– Да. В назначенный час к гостинице приехал извозчик, который отвез меня на Хитровку. Знаешь, что такое московская Хитровка?

– Читал. Жуткое местечко. То же самое, что у нас, в Питере, в те времена квартал от Сенной площади до Фонтанки. Туда вечерами лучше было не соваться, – проявил осведомленность об истории городского криминала Корсак.

– Не только вечерами, но и средь бела дня, – поправил Леонид Иванович. – У нас эта клоака называлась Вяземское подворье. В общем, привезли меня в местный уркаганский кабак. Народу – тьма. Проводили в расположенные наверху комнаты. Там за шикарно накрытым столом ждали трое. Двое – откровенные урки, с наколками на руках, и пузатый огромный мужик лет пятидесяти. Как я вскоре узнал – днем преспокойно и бесстрашно разгуливающий по опасному для жизни району в форме милиционера. Это и был Сан Саныч, собственной персоной. Для своих – Кувалда. Один из немногих бывших царских городовых, кто при смене власти выразил желание остаться служить в рабоче-крестьянской милиции. Красные его приняли без проблем. И социального происхождения он был подходящего – из пролетариев, и еще потому, что никто из вновь набранных в блюстители порядка мужиков не желал даже близко подходить к бандитскому району. А этот запросто разгуливал по Хитровке в любое время суток… О том, что в железном кулаке служаки давно находилась вся реальная власть в районе, мало кто в ту пору догадывался. Формальным лидером хитровских считался Яшка Козырь.

– Серьезный дядя, – поджал губы Ярослав. – В смысле маскировки. Так можно до пенсии с преступностью бороться. Успешно.

– До пенсии Кувалда не дожил, – прищурился Сомов. – Короче. Посадили меня за стол. После отдыха в гостинице я был не голоден, но отказываться нельзя. Поковырял вилкой запеченного в черносливе осетра, пока Кувалда читал маляву от Ветра. Закончил, дал почитать своим дружкам– Яшке Козырю и Фитилю. Фитиль, дочитав, сразу скомкал бумагу и сжег в пепельнице. Спрашивает, щуря глаза сквозь дым, что, мол, я собираюсь делать в Москве. Я сказал как есть – мне нужен только паспорт. Настоящий. Сопроводительной малявы я не читал, но на словах дальневосточный вор обещал, что Сан Саныч обязательно поможет. Так что мои пожелания весьма скромны: пусть имя и отчество в паспорте останутся прежними – так удобнее, – но фамилию сбежавшего в Германию отца, фон Соммер, на всякий случай лучше сменить на мамину – Сомов. Обо всем остальном я позабочусь сам. Фитиль и Яшка сразу же вопросительно уставились на Кувалду. Тот с минуту молчал, затем пристально посмотрел мне в глаза и сказал: «Друг Ветра – мой друг. Но я ксивы не печатаю, мил человек. Их делают в паспортном отделе милиции. Замастырить настоящий, а не липовый паспорт, с занесением твоих данных во все картотеки и заведением личного дела гражданина, – дело весьма хлопотное. И в случае провала – расстрельное. Поэтому мой человечек оттуда очень осторожен и делает ксивы на сторону крайне редко, в исключительных случаях. За серьезные деньги. С рекомендацией я, так уж и быть, помогу. Раз за тебя Ветер просит. Но платить за ксиву ты будешь сам. Сумма такая-то. Половину сразу, половину при получении паспорта. Устраивает такой вариант?» Когда я услышал названную Кувалдой цену, у меня перед глазами все закачалось. И сразу вспомнился Мао.

Расклад повторялся почти с зеркальной точностью. Сейчас я ему скажу, что у меня нет таких денег, и пахан, поморщив рожу, предложит мне отработать. Каким образом – очевидно. Но я не хотел снова становиться пешкой в чужой игре. У меня оставался только один вариант – никого не лишая жизни, добыть кучу денег самостоятельно. В чужом городе. Причем как можно быстрее. Легко сказать… Я сказал Кувалде, что сейчас у меня денег нет, но я найду требуемую сумму в течение недели. По выражению его лица и лиц Яшки Козыря и Фитиля я понял, что не ошибся в предположениях – хитровские генералы ожидали от меня другого ответа. Но Кувалда не был бы Кувалдой, если бы не умел контролировать свои эмоции и не смекнул, что иного способа добыть деньги, кроме грабежа, у меня просто нет. Он небрежно пожал плечами и, прикуривая папироску, заметил: «Одному идти на крупное дело хлопотно и опасно. Дать тебе пару мальчиков с волынами?» Я ответил, что справлюсь сам. Кувалда снова пожал плечами и, словно между прочим, предупредил: через пять дней он со своей марухой уезжает на юг, отдыхать. Если я хочу получить паспорт, то должен раздобыть деньги до вторника. И не частями, а все сразу… Назад до гостиницы меня никто не провожал. Я шел через всю Хитровку один. Ночью. За мной следили – я чувствовал это спиной, но срисовать «хвост» так и не смог. Дважды меня останавливали внезапно выныривающие из подворотен местные шакалы, но, на мое счастье, у них не нашлось при себе огнестрельного оружия – только кулаки и ножи… Так что пришлось чуть-чуть размяться. Один раз мне слегка досталось, но вскользь, царапина… Покинув пределы района, я поймал пролетку и доехал до гостиницы. Там обработал порез, лег на кровать и принялся думать, как одним махом достать кучу денег в незнакомом городе… Помоги-ка, Слава… Отнесем его в подвал. Одному не дотащить… – Ботаник кивнул на стоящий посреди комнаты старый дубовый сундук, в который он сложил самые ценные книги.