если бы Йовар был её любовником, после убийства ученика она бы разочаровалась в нём сильнее, чем просто в наставнике. Но опять – кто же знает?..

«Работай головой, Урыся», – потребовал в мозгу голос Ляйды. Бедный бортник Ярома! Конечно, госпожа Кажимера заставила бы привести в Тержвице его жену, даже если бы в той не осталось ни крупицы колдовского умения. Если Ратмила и правда была близка Йовару, как упустить такой инструмент? Никогда не знаешь, где он может пригодиться.

– Ты добрая женщина, милостивая хозяйка. – Холёная ладонь Ляйды накрыла руку Ратмилы. – Спасибо тебе и мужу за этот разговор. Мы с Уршулой отвезём тебя в Тержвице. Тебе нечего бояться.

Нечего, повторилось эхом в мыслях Уршулы. Нечего, нечего.

Любопытно, что о Ратмиле скажет госпожа.

* * *

Юрген и так собирался уходить от них со дня на день, но ворон от Хранко заставил его подорваться как на пожар.

Ворон прилетел в обед, когда все отдыхали у озера в горной низине. Юрген рассказывал, что в последний раз, когда Хранко передал ему послание, он ругался и называл его дураком. Дело было давно, и с тех пор – ни вороньего пёрышка; неудивительно, что Юрген переполошился. Он первый разглядел ворона, кружащего над озером, и первым признал, кому тот принадлежит. Стоило птице опуститься на землю, Юрген тут же оказался рядом и потянулся к блестящему оперению.

Что случилось с Юргеном потом, Ольжана даже не могла описать.

Он побледнел, стиснул челюсти и заиграл желваками. Вскочил на ноги. Сжал кулаки. Вновь сел наземь и вновь коснулся вороньих перьев, чтобы ещё раз считать послание от Хранко.

– Эй? – Ольжана отставила корзину с фруктами и подошла к Юргену со спины. – Что стряслось?

Юрген повернулся, и его глаза пылали так, что Ольжана едва не отшатнулась.

– Послушай! – Юрген указал на ворона. Отыскал Чарну стремительным взглядом: та сидела рядом с Лале и листала книгу. – И ты!.. Тайные Люди, да что же это такое. – Опять сжал кулаки.

Ольжана неуверенно потопталась рядом и в конце концов наклонилась к ворону. Птица глядела на неё недружелюбно – того поди и отщипнёт полпальца мощным клювом. Нравом явно пошла в чародея, который её приучил.

В своё время Хранко обучал всех учеников Йовара считывать и передавать послания через его воронов. Ольжана и этими чарами владела не так искусно, как Юрген – видения иногда расплывались у неё перед глазами или обрывались в неожиданных местах, – но общий смысл улавливала всегда.

Вороньи перья на ощупь показались холодными, как родниковая вода. В мозг стрельнула картинка.

Чернолесье. Терем Йовара в четыре яруса, с пиками на треугольных крышах. На дворе – туман, сквозь который на воротах поблёскивали пылающие глазницы черепов.

Появился звук: сначала – голос Хранко, а потом – дикий грохот.

«…приехали затемно, – говорил Хранко тревожно и тихо, совсем на себя непохоже. – Мы ждали кого-то от Кажимеры, но, видно, она решила, что после прошлого приёма её ученицы сюда ни ногой. А может, хотела показать, что остальные из Драга Ложи на её стороне. Дескать, даже Грацек, несмотря на все обиды, наконец заплясал под дудку, которая созывает всех на суд».

Видение для Ольжаны померкло, а когда картинка появилась снова, во двор Йоварового дома влетела самая причудливая и страшная повозка из всех, что ей доводилось видеть.

Огромная и железная – казалось, в ней может уместиться хоть полтора десятка человек; на бортах – звериные головы, сквозь рты которых, как из кузни, валил пар. Глаза пылали алым. Повозка была запряжена четырьмя конями, чья кожа напоминала переливающийся жидкий металл, и правили ими четыре крепких юноши в кафтанах кубретского кроя.

«Хорошо хоть ворота успели открыть, – невесело усмехнулся Хранко где-то за пределами картинки. – Иначе Йовара бы удар хватил. Он и так сам не свой стал, когда ученики Грацека показали ему свиток, закреплённый чарами всех колдунов Драга Ложи. Так и так, мол, пора собираться в Тержвице. Драга Ложа позволяет тебе покинуть этот лес на время суда».

Металлические кони фырчали, и из их ноздрей тоже валил пар. Бока то и дело подсвечивались красным, словно внутри у этих существ трепетал огонь, взятый из глубинных подземелий Горестного замка. Их ржание напоминало железный лязг.

«…Йовар как оправился, конечно, попытался отбрехаться. Разозлился так, как он умеет, возмутился, что кони Грацека ему всю землю на дворе взрыхлили, да и вообще, с чего он будет бежать по зову других чародеев Драга Ложи, как шавка? И тогда один из учеников Грацек… а подожди, Юрген, сейчас покажу…»

Видение затрепетало и изменилось. Теперь жар металлических коней смутно ощущался где-то сбоку, а к глазам приблизилось теремное крыльцо. В дверях – Хранко, из-за его плеча выглядывала Бойя, к косяку угрюмо привалился Якоб; Йовар впереди, огромный и злющий, как разбуженный медведь. На ступенях – четыре кубретца.

Юноша в тёмно-багровом кафтане держал развёрнутый свиток. Горбатый нос, блестящие карие глаза. У переносицы кусочек правой соболиной брови – белый, будто природа причудливо выдумала, чтобы сделать лицо приметнее. Часть ресниц на этом же глазу тоже светлые, ровнёхонько под кусочком белой брови. Остальные – тёмно-каштановые.

На губах – тень издевательской улыбочки. Тайные Люди, мог ли кто-то смотреть на Йовара подобным образом?

«Клянусь, Юрген, – произнёс Хранко устало, – если бы ты там был, ты бы начистил ему рожу. Тебя вообще там не хватало, если честно. Ну так вот, подошёл этот Баргат – он у них, видимо, был за главного – и с мерзенькой усмешкой уточнил: «Правильно ли я понимаю, мастер, что ты отказываешься явиться в Тержвице? Так ли мне передать господину Грацеку и другим чародеям Драга Ложи?»

А мы ведь все понимаем, какие последствия у того, чтобы не явиться в Тержвице, Юрген. И Йовар тоже. Ты не представляешь, каким он стал потерянным».

То видение вспыхнуло и вновь погасло. Вместо него появилась комната Хранко в башне, замелькали стопки книг, запахло деревом и сухоцветом – Хранко был единственным из них, кто, записывая послания своим воронам, мог передать не только вид и звук, но и ощущения с запахами.

«Сейчас нам всем дали время на сборы. – На картине мелькнул сам смазанный Хранко, как сквозь мутное стекло. – Младших разрешили не везти. Баргат сказал, Драга Ложа велела им остаться в тереме – их будут допрашивать, только если суд в Тержвице встанет в тупик».

Хранко рассерженно вздохнул.

«Я попросил, чтобы тут осталась хотя бы Бойя – приглядывать за младшими, – но меня высмеяли. Хорошо, что у нас есть Букарица, ну