Дистанция от нас до костра составляла около двухсот метров. Мы побежали по тропе, стремясь быстрее достичь места казни.

— Разбросать дрова! — приказал я и, подавая пример, схватил шест, за который по-прежнему крепко держался убитый бандит, так крепко, что мне пришлось вырывать шест из его рук. Шестом я стал отодвигать горящий хворост подальше от столба, создавая проход к привязанному человеку.

Это удалось легко, но вязанка хвороста, принесенная и брошенная под столб последней, уже была охвачена пламенем. Ее я отбросил руками, обжигая ладони. Дальше все делалось просто. Штык-нож «Шмель» от «АК-12» легко разрубил веревку, человека, сползающего по столбу, мои солдаты сначала поймали, но тут же бросили на землю, почти в тлеющий хворост. Я не понял их и шагнул ближе. Сорвал саван с головы и увидел глиняный горшок.

Первой моей мыслью было — бандиты отрезали старику шаману голову и на ее место поставили горшок. Я рванул саван дальше и увидел, что тело человека состоит из одежды, набитой соломой.

Бандиты сжигали чучело!

Предполагая, что это был какой-то ритуал, и не понимая, что за комедия или трагедия здесь разыгрывалась, я осмотрелся вокруг. Глянул на убитых. Сомнений не было, это были самые настоящие бандиты. Все они были вооружены, все носили длинные нестриженые бороды, и на всех был песочный камуфляж.

Но у них были какие-то не такие лица, как у тех бандитов, что встречались нам накануне. Я сначала не мог понять, в чем разница, потом только сообразил, что разница не в лицах, а в повязках на голове. Каждый бандит носил на голове повязку из зеленой ткани, на которой было что-то выведено затейливой арабской вязью.

Таких повязок у бандитов эмира Малика Абдурашидова не было. Похоже, это была другая банда. Такая мысль мелькнула сразу, как только я определил численный состав банды. Это сразу сняло опасения, что уничтоженные — непонятная группа мирных жителей, неизвестно чем здесь занимающихся.

— А это кто? — спросил младший сержант Вася Котенкин.

Я проследил за направлением его взгляда и увидел, как из избушки на высокое, полутораметровое крыльцо, лишенное перил, вышел старик в лохмотьях, через дыры которых просвечивало тощее голое тело. Волосы и борода старика были давно не чесаны и торчали клочьями.

Догадаться было нетрудно — это и был шаман, к которому мы шли. Я двинулся ему навстречу и остановился против крыльца. Шаман с него не спустился, то ли считая свое крыльцо сценой, на которой стремится выступить каждый, имеющий артистическую жилку в натуре, то ли у него не было сил, чтобы сделать несколько шагов. Мне показалось, что старика качнуло ветром, который налетел внезапно, пробежал по поляне, разнес в стороны искры и по задней стене расщелины взобрался снова наверх, чтобы куролесить дальше.

— Здравствуй, Сергей, — сказал шаман, откуда-то знающий мое имя.

— Здравствуй, шаман, — ответил я, не радуя его встречным удивленным вопросом, который он, видимо, ожидал.

— Я рад, что ты пришел так вовремя. Но ты и не мог опоздать. Так все и должно было быть.

— Что должно было быть? — все же проявил любопытство старший сержант Петрушкин, стоявший за моей спиной.

— Прийти вы должны были вовремя.

— Откуда ты знаешь, когда мы должны были прийти? Мы сами этого не знали…

— Вы не знали, а я знал. Я совершал на днях астральное путешествие и смотрел в будущее. Все так и должно было быть. Я это уже видел…

— Не морочь нам голову, шаман, — сказал я скорее сердито, чем удивленно. — Расскажи лучше, что здесь произошло.

— Пришли эти люди. Пришли из-за границы. Из-за нескольких границ. Пришли сразу сюда, чтобы сжечь меня. Они нашли меня в постели. Вернее, нашли не меня, а то, что я им подсунул вместо себя. Сам я спрятался за занавеской на кухне. Но они были уверены, что сжигают меня. А дальше вы все сами видели.

Тут я вспомнил рассказ капитана Тайгородова о покушении на шамана, когда трое нападавших перестреляли друг друга. В нашем случае тоже был странный момент. Бандитов оставалось пятеро. Трое хотели убежать, чтобы спрятаться среди густых зарослей под стенами расщелины. Нам бы потом пришлось искать их. Впрочем, искать среди зарослей не слишком и сложно. Тепловизор в этом деле идеальный помощник. Удивило то, что двое расстреляли троих в спину, хотя дагестанцы гордятся тем, что не стреляют в спину.

Вообще-то они гордятся и тем, что не убегают, бросая своих в трудной ситуации. Но я лично множество раз видел и выстрелы в спину, и бегство с поля боя. Так что это больше легенды. А события зависят не от слов, а от личности человека и его характера. Но очереди в спину бегущим меня удивили. А еще больше удивило, как двое оставшихся в живых подняли автоматы и одновременно, словно по чьей-то команде, нажали на спусковые крючки.

Это слишком походило на то, что рассказывал капитан Тайгородов о покушении на шамана. Но я был уверен, что, спроси я сейчас старика об этом, он подтвердит, что лично управлял волей этих людей.

— Значит, ты, шаман, знал все, что произойдет?

— Иногда приходится узнавать, чтобы себя обезопасить.

Говорил старик достаточно грамотно, и это слегка диссонировало с его внешним видом. И при этом произношение его было с сильнейшим кавказским акцентом. Настолько сильным, что не все слова можно было понять сразу. Приходилось их мысленно повторять и продумывать, прежде чем что-то произнести в ответ.

Наконец старик решился спуститься с крыльца по лестнице, не имеющей перил. Каждый шаг он делал, покачиваясь, с осторожностью ставя ногу. Подошел к огненному кольцу, что почти потухло, разбросанное моими бойцами с помощью шестов. Тех самых шестов, которыми бандиты пододвигали пламя ближе к столбу.

Шаман повел правой рукой в одну сторону, левой в другую, пошевелил пальцами, словно воздух ощупывая. Потом неожиданно резко шагнул влево, вошел босыми ногами прямо в тлеющий хворост, не опасаясь ожогов, и голыми же руками кучу дымящегося хвороста разгреб. Вытащил из этой кучи абсолютно целый бубен, какую-то дудку, сделанную из бересты, но странным образом тоже не тронутую пламенем, и целую, даже без следа гари и копоти нитку, на которую было нанизано одиннадцать крупных клыков, кажется, кабаньих.

Это ожерелье он надел себе на шею и в одно мгновение превратился из дряблого старика в сильного мужчину. После чего упругой уже походкой поднялся на крыльцо, распахнул дверь избушки, вошел внутрь и оттуда позвал меня:

— Заходи, Сергей. Ты же хотел со мной поговорить. У тебя есть большая необходимость со мной поговорить…

Не понимая, о чем он говорит, я пошел за шаманом, знаком останавливая и старшего сержанта Петрушкина, и других бойцов, которые хотели пройти за мной.

За порогом я включил свой тактический фонарь. Градация «лунный свет» никого ослепить не могла, но давала достаточно света, чтобы не споткнуться. А при входе я успел все-таки свое любопытство удовлетворить и положил руку на стену, чтобы разобраться, из чего сделан этот странный дом. И понял. Изначально стены были сложены из сплетенных щитов. Просто переплетались ветки кустов и деревьев, скорее всего, гибкого ивняка. А потом собранная конструкция обмазывалась саманом — глиной, перемешанной с травой или соломой. Иногда из самана делают кирпичи, иногда заливают в опалубку, иногда просто обмазывают им строения из другого материала.