ее, спросив однажды утром, не хочет ли она поехать с ним. Евгения с такой неожиданностью прыгнула ему на шею, что он не удержался и упал назад в кровать, а там продолжилось то, что только что закончилось, но с новой, неудержимой страстью благодарности, как каждый раз, когда она получала подарок.

В Германии гражданский брак считается нормой, и любящие друг друга пары живут порой всю жизнь, не регистрируя свои отношения, и государство, в случае необходимости, акцептирует этот брак как официальный. У нас в России это тоже случается, но не приветствуется. Иоганнес знал об этом и, чтобы не допустить неприятностей в России как для Евгении, так и для Анатолия, очень деликатно намекнул Анатолию, что было бы разумно до поездки на родину заключить брак. Конечно, Анатолий сразу позвонил отцу, и тот, немного подумав, дал свое согласие, при условии, что настоящую свадьбу справят дома по традиции этой же осенью. Анатолий и Евгения быстро расписались, отметив это событие в самом узком семейном кругу. На следующий же день Анатолий получил просторный кабинет и новенький БМВ. Правда, долго поездить ему на нем не пришлось — через неделю молодожены улетели в Россию.

Валентин ни мог не устроить предсвадьбу для единственного сына-наследника и импортной невестки, созвав близких родственников и самых близких друзей. Особенно родственниц интересовала прежде всего избранница — чем она оказалась лучше многих претенденток из числа дочек очень достойных родителей? Шикарное застолье удалось — для Валентина это было делом чести и нескрываемого превосходства над всеми, кто собрался под его крышей, да и для всех остальных, кто жил за забором его богатого дома. Многие кричали даже «горько», и Евгении очень нравились продолжительные поцелуи под счет гостей. В ее адрес было сказано столько пожеланий, столько теплых слов, которых она не слышала за всю свою жизнь, что она даже расплакалась. Сразу же вокруг нее собрались жены гостей, стали ее утешать и успокаивать, отчего Евгения еще более откровеннее разревелась. Женщины не знали, что делать — вначале все думали, что невеста просто расчувствовалась из уважения, но дело оказалось намного серьезнее — знали бы они, что знал Анатолий! Посоветовавшись, они решили, что забирают невесту с собой, приведут ее в нормальное состояние для первой … в доме жениха — они промолчали, что подозревали под первой …, понимая, что всем это было понятно, но девушку необходимо сперва подготовить. Анатолий подумал, что это была традиционная шутка, но, когда гости стали расходиться, вместе с ними исчезла и Евгения. Валентин успокоил сына, сказав, что с невестой ничего не случится. Анатолий попытался возразить и что-то предпринять для поиска любимой, но был уже не в состоянии твердо стоять на ногах и трезво соображать. Отец взял его под руки и отвел в спальню. Первая ночь в доме жениха не удалась!

Евгения понравилась абсолютно всем. Никто не ожидал, что немка, о которых всем было известно столько негатива, могла оказаться такой доброй, милой и нежной, прямо-таки почти русской, а главное — искренне выражающей свои человеческие чувства. На нее приходили просто поглядеть соседи и искренне пожелать любви и счастья — вот такой русский народ! Они пробыли все лето, затем осенью привезли Иоганнеса с женой, и всем семейством с огромным количеством гостей отпраздновали шумную и веселую, невиданную за многие годы, русско-немецкую свадьбу. Невеста была в красивейшем белоснежном платье с фатой, под которым был уже заметный животик, и все радовались этому. Родители Анатолия считали, что рожать Женечка — так уже называли в семье Евгению — будет в краевом роддоме, где у Валентина было все схвачено, но Катарина настояла на том, что дочь должна рожать дома, и беременность должна пройти под надзором ее домашнего врача, который наблюдает ее с самого детства. Графиня призналась матери Анатолия, что у нее были тяжелые роды, с патологией, которые отразились на здоровье дочери, и она хочет всячески предотвратить повторение на дочери. Галине Петровне стало сразу понятно поведение Женечки, но она об этом никому не сказала, как и обещала, даже сын об этом не узнал.

Иоганнес еще неделю находился на винодельне, побывал на виноградниках, познакомился с производством, ознакомился и удивился запасам виноматериала — это его особенно обрадовало. Он присутствовал на собрании руководства и даже задавал вопросы. Несколько раз Иоганнес и Валентин довольно продолжительно беседовали в кабинете, при этом опустошали добрую часть бутылки армянского коньяка. Валентин, сам за рулем Мерседеса, отвез семейство в аэропорт и пожелал счастливо добраться домой, а Женечке отдельно — хорошего самочувствия и родить здорового ребенка. Попрощавшись со сватьями, с сыном и невесткой и возвращаясь к автомобилю, Валентин вспомнил, как совсем недавно он здесь встречал сына с одной девушкой, а теперь провожал его с другой девушкой.

Анатолий вернулся в свой новый кабинет и на новеньком БМВ курировал новые производства белого элитного вина. Он с большой заботой общался с Евгенией, следил за состоянием ее здоровья. Мать, держа слово, не рассказала о своем разговоре с Катариной, но дала сыну ясно понять, что Женечка требует особого внимания. Анатолию было и этого достаточно, чтобы следовать совету матери. Иоганнес официально зачислил зятя в состав руководства своего предприятия, с определенными правами и обязанностями, и соответствующей заработной платой. Кроме этого, как член семьи, он имел право на традиционную, четко обозначенную долю прибыли. Семейные оковы еще крепче притянули его к Евгении и немецкому бизнесу.

В канун Рождества Евгения родила мальчика. Как и предполагала мать, роды были тяжелые, и вследствие слабой родовой деятельности пришлось прибегнуть к кесареву сечению. Курирующий Евгению домашний врач заранее предупредил родовое отделение клиники о возможных осложнениях и рекомендовал подготовить пациентку. Евгения пробыла неделю в клинике, и ее выписали вместе с новорожденным

Вернувшись домой, Евгения словно преобразилась: она стала серьезнее и рассудительнее, исчезли импульсивные и порывистые движения, и даже внешне она стала намного взрослее, но самым главным, что произошло с ней — она целиком посвятила себя ребенку. Целыми днями она находилась в детской комнате, взяв на себя абсолютно все заботы о нем. Она даже категорично отказалась от услуг няньки и очень неохотно подпускала к кроватке малыша даже родителей. Анатолий был для нее вынужденным исключением. Часто она даже оставалась ночевать в кресле рядом с кроваткой, забыв супружеское ложе. Анатолий стал привыкать к одиночеству в спальне и не требовал от супруги никаких объяснений. Создавалось впечатление, что Евгения целенаправленно старалась отдать ребенку максимум того, чего не додала ей в детстве ее родная