Эта мысль застряла в голове Анатолия и ни могла не отразиться на его уже предвзятом отношении к Евгении — в каждом ее слове, в каждом ее поступке он старался выявить фальшь и наигранность. Особенно это проявилось в первую же ночь в постели: секс проходил каким-то вялым и пресным, без прежнего азарта и безудержного желания насладиться друг другом. Как ни старалась Евгения своими виртуозными ласками разгорячить и раззадорить своего партнера, у неё впервые к ее удивлению ничего не получалось. Тогда она открыто спросила Анатолия: что произошло в их отношениях — она надоела ему или у него появилась другая? Евгения ничего не знала о Виолетте, и поэтому Анатолий понял, что у Евгении только лишь сейчас могло возникнуть чувство ревности — это успокоило его, но тем не менее он прямо спросил ее: это кратковременное увлечение или серьезные отношения? В ответ Евгения искренне рассмеялась и сказала: как можно судить об отношениях между мужчиной и женщиной в самом начале их развития? Время и поведение партнеров— на этом замечании она сделало особое ударение — покажет, на какое будущее они могут рассчитывать.

О своих подозрениях и о впечатлениях от разговора с Иоганнесом Анатолий сразу же рассказал отцу. Валентина нисколько не удивила позиция немецкого партнера — тот старался максимально выгодно выторговать свою долю, используя даже отношения дочери с сыном партнера. Тем не менее отношение Евгении к Анатолию Валентин считал искренними, и саму девушку находил, независимо от ее родства с Иоганнесом, во всех отношениях привлекательной и достойной парой для своего сына. Насколько искренними были слова отца? — об этом сын не задумывался: Оба уже переступили порог мужской порядочности и целиком посвятили себя материальному успеху.

Подходила к концу учеба Анатолия в одном из престижных экономических образовательных заведений Германии, которое готовила деловую элиту страны. Образованным и талантливым специалистом он возвращался домой, на современный винодельческий комбинат, где его ожидала одна из руководящих должностей, которая сулила в будущем — все об этом знали и признавали это — преемственно занять место директора этого огромного хозяйства. Вместе с отцом они решили, что приоритетным является работа и только затем следует личная жизнь. Виолетта к этому времени переехала в свою двухкомнатную квартиру в Москве и продолжила медицинское образование в ординатуре. Маленькую дочку она устроила в ясли. Время от времени они перезванивались с Анатолием, но каждый из них знал, что серьезные отношения между ними оборвались. Анатолий уже знал, что отец Виолетты уехал из Молдавии и живет у родителей. Софья так и не простила Валентина и не признала внучку. Валентин предлагал Алексею работу в родном посёлке, на винкомбинате, но Алексей отказался.

Перед отъездом домой Анатолий и Евгения провели долгий разговор о перспективах их будущего. Отец Евгении предлагал Анатолию остаться у него на винодельне и со временем взять руководство в свои руки, но обязательным условием ставил заключение брака с дочерью. Предложение было заманчивым, но Анатолий, по совету отца, хотел начать профессиональную деятельность дома, хотя раньше Валентин был не против того, чтобы сын остался в Германии. Договорились, что Анатолий приедет к Евгении на рождественские праздники.

Уже в первые месяцы работы на винкомбинате Анатолий проявил себя компетентным технологом передового оборудования и к тому же толковым менеджером современного производства. Отец был очень доволен им и нисколько не пожалел, что посоветовал ему начать применять свои знания и умения на родине, на родной винодельне. Он считал, что время покажет, где сыну строить своё будущее. С Евгенией Анатолий продолжал активно общаться по телефону, и, как договорились, они собирались на европейское Рождество в Париж.

В конце декабря, накануне Рождества в Германии, когда Анатолий уже забронировал авиабилет до Берлина, позвонила Евгения и сообщила, что вместе с родителями она в Петербурге, и здесь они будут праздновать Новый год — это был ее сюрприз! Евгения просила приехать Анатолия, сказав, что будет очень рада этой встрече. Петербург ей очень понравился, даже больше, чем Париж, где она уже была много раз и куда они вместе обязательно ещё поедут. Что оставалось делать озадаченному Анатолию, который уже привык к неожиданным «сюрпризам» Амазонки — так он называл про себя взбалмошную дочь немецкого компаньона. Валентин спокойно принял к сведению сообщение Анатолия о перемене маршрута и даже выразил одобрение неординарного поведения Евгении — своенравная девчонка ему тоже нравилась, как будущая невестка.

Культурная столица России встретила Анатолия морозом и обильным снегопадом. Самолёт даже собирались перенаправить в другой аэропорт, но потом летчики с трудом посадили его в Пулково. Добравшись на такси сквозь снежную пургу до центра города, где располагался отель, Анатолий поднялся в номер Евгении. Как только открылась дверь, она повисла у него на шее и затем потянула в спальню. «Я хочу сначала насытиться тобой, а потом — ужином!» — категорично заявила Евгения и начала стягивать с него одежду.

Гостиница располагалась в старинном особняке, и, несмотря на то, что это был плотно застроенный центр, здание окружал запорошенный снегом сад с фонтаном и скульптурами, и в вечерних сумерках создавалось впечатление, что была обособленная резиденция какого-то государственного чиновника XVIII или XIX столетия. Зал ресторана с высокими потолками, украшенными цветной лепниной, колоннами и сверкающими хрусталем массивными люстрами, тоже напоминал о исключительном предназначении этого заведения, в котором могли решаться дела государственного значения. Неспроста Иоганнес выбрал именно этот отель для первого знакомства Евгении с Россией, чтобы сразу показать дочери красоту и величие страны, в которой некогда жили её предки.

Войдя в зал, Анатолий и Евгения сразу почувствовали строгую атмосферу присутствующих — темные костюмы мужчин и вечерние платья женщин. Евгения от неожиданности даже невольно сделала один шаг назад — на ней были поношенные джинсы и толстый свитер. «Отец мог бы и предупредить», — подумала она. К её удивлению, не обращая никакого внимания на её «дресс», услужливый официант проводил их к столу, за которым уже расположились в ожидании торжественного ужина Иоганнес в чёрной тройке с бабочкой и Катарина-Иоганна в темно-синем с разрезом платье, богато отороченном сибирским мехом. Евгения ахнула — в таком наряде она видела свою мать впервые. «Да и кому ей было показывать свои меха в скупой Германии!» — быстро сообразила Евгения.

Официант разлил красное крымское шампанское, Иоганнес поднял первый тост и поздравил дочь с первым пребыванием в России, в северной столице великой страны. Он поблагодарил также Анатолия за его согласие встретить вместе с ними Новый год в Петербурге. За окном бушевала предновогодняя