Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Нет, Матушка, — отозвалась Амала.
— Знает хоть кто-нибудь, Угву?
Угву со звоном поставил на стол тарелку, сделав вид, что не слышал. Мать Хозяина подошла и похлопала его по плечу:
— Не бойся, мой сын найдет хорошую женщину и не прогонит тебя после женитьбы.
Может, если ей поддакивать, она быстрей выдохнется и замолчит?
— Да, Матушка, — сказал Угву.
— Я знаю, как много трудился мой сын, чтобы выбиться в люди. Не должны пропасть его труды из-за распутной девки!
— Нет, Матушка.
— Неважно, откуда родом будет избранница моего сына. Я не из тех матерей, которые подыскивают сыновьям жен только в родной деревне. Но я не хочу, чтобы он женился на женщине-вава, или имо, или аро, — у всех у них такой чудной говор, что и не скажешь, что все мы один народ, игбо.
— Да, Матушка.
— Я не позволю этой ведьме им командовать. Ничего у нее не выйдет. Как приеду домой, спрошу совета у дибии Нвафора Агбада, его снадобья славятся в наших краях.
Угву замер. Он знал немало историй о том, как люди обращались к дибии. Бесплодная первая жена запечатала чрево второй жене; одна женщина довела богатого сына соседки до сумасшествия; один человек убил брата из-за клочка земли. А вдруг мать Хозяина сделает Оланну бесплодной или покалечит, а то и вовсе убьет?
— Я сейчас, Матушка! Хозяин просил меня сбегать в киоск.
Не дожидаясь ответа, Угву улизнул через заднюю дверь. Надо предупредить Хозяина! У Хозяина на работе Угву был лишь однажды — они заезжали туда на минутку с Оланной на ее машине, — но был уверен, что не заблудится. Это рядом с зоопарком, а в зоопарк они недавно ходили с классом — гуськом, во главе с миссис Огуике, а Угву, самый высокий в классе, замыкал шествие.
На углу Мбанефо-стрит навстречу ему выехала машина Хозяина и остановилась.
— Разве это дорога на рынок, друг мой? — спросил Хозяин.
— Нет, сэр. Я шел к вам на работу.
— Моя мама приехала?
— Да, сэр. У нас беда, сэр.
— Что за беда?
Угву рассказал Хозяину обо всем, что случилось, вкратце передав слова обеих женщин, а напоследок оставил самое страшное:
— Матушка обещала пойти к дибии, сэр.
— Вздор, — отмахнулся Хозяин. — Садись в машину, поехали домой.
Страшнее всего было, что Хозяин ничуть не испугался, не понимал опасности, и Угву добавил:
— Все очень плохо, сэр. Совсем плохо. Матушка чуть не ударила хозяйку.
— Что? Ударила Оланну? — ужаснулся Хозяин.
— Нет, сэр. — Пожалуй, он перегнул палку. — Но еще чуть-чуть — и ударила бы.
Хозяин успокоился.
— Она всегда была взбалмошная, это не новость, — сказал он по-английски, качая головой. — Садись, поехали.
Угву не хотелось садиться в машину. Надо, чтобы Хозяин отправился прямо на квартиру к Оланне. В жизни Хозяина был порядок, и нельзя, чтобы мать его нарушила. Первым делом Хозяин должен успокоить Оланну.
— Садись, — повторил Хозяин и потянулся через переднее сиденье, проверяя, открыта ли дверь.
— Но, сэр, я думал, вы поедете к хозяйке.
— Садись, жалкий неуч!
Угву открыл дверь, залез в машину, и Хозяин повернул в сторону Одим-стрит.
5
Прежде чем открыть дверь, Оланна долго смотрела на Оденигбо сквозь стекло. Впуская его, она задержала дыхание, намеренно отказывая себе в удовольствии, что всегда доставлял ей аромат его одеколона «Олд Спайс». Он был в белых теннисных шортах — Оланна иногда поддразнивала, что они слишком тесные.
— Я говорил с мамой, а то приехал бы раньше. — Оденигбо прижался губами к ее губам и, отстранившись, вопросительно кивнул на ее поношенную блузу. — Ты что, не идешь в клуб?
— Я готовлю.
— Угву мне все рассказал. Прости за поведение мамы.
— Мне пришлось уйти из… твоего дома.
— Ну и напрасно, нкем. Пускай себе бушует, не все ли равно? — Оденигбо положил на стол журнал «Драм» и зашагал взад-вперед по комнате. — Я решил поговорить с доктором Окоро о забастовке рабочих. Безобразие, что Балева и его шайка с ходу отметают их требования. Просто безобразие! Нужна наша поддержка. Нельзя стоять в стороне.
— Твоя мать закатила скандал.
— Ты злишься? — недоуменно спросил Оденигбо. Он сел в кресло, и Оланна впервые заметила, как пусто в ее квартире, как неуютно. Все ее вещи — в доме Оденигбо, все ее любимые книги — на полках в его кабинете. — Нкем, вот уж не думал, что ты примешь маму так близко к сердцу. Она не ведает, что творит, — темная деревенская женщина. Ищет себе место в новом мире, а ее знания и умения больше подходят для старого.
Оденигбо встал и протянул руки к Оланне, но она отстранилась и пошла на кухню.
— Ты никогда не говорил со мной о маме. И ни разу не позвал меня с собой к ней в Аббу.
— Да брось ты, нкем. Не так уж часто я к ней езжу, а в прошлый раз звал тебя, но ты собиралась в Лагос.
Оланна подошла к плите и принялась водить по ней мочалкой, стоя к Оденигбо спиной. Ей казалось, она предала и его, и себя, позволив матери Оденигбо причинить ей боль. Надо быть выше, выбросить из головы бред деревенской старухи; хватит жалеть, что промолчала, хватит прокручивать в голове, как надо было ответить. И все-таки на душе было гнусно, особенно из-за Оденигбо, — похоже, он ждал от нее большего великодушия. Наверняка он теперь считает ее вздорной, мелочно-обидчивой и, хуже того, может оказаться прав. Оланна всегда готова была допустить его правоту. Мелькнула нелепая мысль порвать с ним, но тут же на смену пришла мысль более здравая: любить, не цепляясь за него. Слишком уж она за него держится — из-за этого он невольно обретает над ней власть. Рядом с ним Оланне часто казалось, что у нее нет выбора.
— Что приготовила? — спросил Оденигбо.
— Рис. — Оланна сполоснула мочалку и убрала на место. — Ты же собирался на теннис.
— Я хотел пойти с тобой.
— Мне не до тенниса. — Оланна повернулась к нему: — По-твоему, если твоя мама из деревни, значит, ей все прощается? Мои деревенские знакомые так себя не ведут.
— Нкем, вся мамина жизнь — в Аббе. Ты представляешь, какое это захолустье? Разумеется, она боится образованной женщины, с которой живет сын. Разумеется, считает тебя ведьмой. Иного объяснения ей не понять. Настоящая трагедия нашего постколониального общества не в том, что у большинства людей не спросили, хотят ли они жить в новом мире, а в том, что их не научили бороться за свои права в нем.
— Ты говорил с ней об этом?
— А что толку? Слушай-ка, я хочу застать в клубе доктора Окоро. Вернусь, тогда поговорим. Я ночую здесь.