– Включить радио, но негромко, – сказал он вслух в тишине, когда тошнота отступила. – Вложить пистолет ему в руку. И зачем я в это ввязался? – Глаза остановились на двери в коридор. – Позвоню сверху. Времени хватит.

С тяжким вздохом Джо принялся за дело. Но когда пришло время вложить пистолет в руку Портера Грина, он понял, что не может смотреть ему в лицо. Ему казалось – он был уверен, – что открытые глаза трупа наблюдают за ним, но он был неспособен встретиться с ними взглядом. Он чувствовал, что Портер Грин простил бы его и что он не в обиде за то, что Джо его застрелил. Все случилось быстро и гладко, а останься Портер Грин в живых, власти не стали бы церемониться с убийцей.

Другое заставляло его испытывать стыд. Не то, что Портер Грин увел у него жену. Какая глупость, он потерял ее давно, много лет назад. Джо заставляли сгорать со стыда кровавые царапины на лице Портера Грина. С ними он наконец-то стал похож на человека, перестал выглядеть болваном. Даже мертвый. Тип вроде Портера Грина – самоуверенный пройдоха и бабник – не стал бы драться с никчемной потаскухой Глэдис.

Джо Петтигрю давно уже не обольщался относительно своей мужской силы и привлекательности, но еще ни одна женщина не оставляла на его физиономии таких отметин.

Отводя глаза, Джо Петтигрю аккуратно – пожалуй, даже слишком – вложил пистолет в руку трупа. С той же сводящей с ума аккуратностью Джо доделал то, что надлежало доделать.

Черно-белый полицейский автомобиль вывернул из-за угла, не спеша проехал вдоль улицы и остановился у крыльца. Некоторое время полицейские в штатском молча сидели за закрытыми дверцами, лениво вслушиваясь в бормотание трещащей рации.

– Никто не кричит, да и соседей не видать, – заметил тот, что сидел ближе к бордюру. – Смахивает на ложный вызов.

Полицейский за рулем кивнул и равнодушно сказал:

– Хотя бы в дверь позвоним.

Он пометил время в блокноте и связался с диспетчером.

Первый полицейский вылез из машины и зашагал к крыльцу. Дребезжанье звонка эхом отозвалось в доме. Внутри бубнил радиоприемник – негромко, но отчетливо, звук шел слева, из комнаты с наглухо закрытыми окнами.

Полицейский позвонил еще раз. Ответа не было. Сойдя с крыльца, он постучался в окно – сначала тихо, потом настойчиво. Ничего, только едва слышное бормотание радиоприемника. Полицейский обошел дом и позвонил у задней двери. Тишина. Побарабанив в дверь, полицейский дернул ее на себя. Дверь не поддалась. Обогнув дом с другой стороны, он попытался заглянуть в окна, выходившие на север, но они были слишком высоко. Пересекая газон по диагонали, полицейский отметил, что аккуратно подстриженную траву поливали прошлым вечером. Он оглянулся, проверяя, не оставил ли следов. Кажется, нет. Вот и славно. Полицейский был молод и не собирался причинять владельцу дома лишних хлопот.

– Никто не отвечает, но внутри играет музыка, – сообщил он напарнику, прислонившись к дверце.

Полицейский за рулем вслушался в бормотание рации и вышел из машины.

– Ты сюда, – он указал большим пальцем на юг, – а я туда. Расспросим соседей. Вдруг что-то слышали.

– Слышали бы – давно торчали бы в окнах, – возразил первый полицейский.

– Лучше проверим, – ответил его напарник.

В соседнем дворе старик рыхлил землю культиватором под кустом роз. Молодой полицейский спросил, не знает ли он, кто из соседей вызвал полицию? Старик не знал. Не видел, чтобы кто-нибудь выходил из соседнего дома? Не видел. У Петтигрю машины нет, есть у его жильца, но гараж на замке, сами видите. Что за люди? Самые обычные, проблем не создают. Не слишком громко играет радио? Сейчас? Старик помотал головой. Сейчас нет, раньше – возможно. Когда звук сделали тише? Откуда мне знать. С полчаса назад. У нас тишь да гладь, я все утро копался в саду и ничего странного не заметил. Но ведь кто-то же вызвал полицию! Ошиблись, с кем не бывает. Кто-нибудь есть в доме? В моем? Никого, жена ушла в парикмахерскую мазать голову такой сиреневой гадостью, ну, той, что закрашивает седину. Старик захихикал. Полицейский, наблюдавший, с какой яростью он окучивал розовый куст, удивился.

Второй полицейский безуспешно стучал в парадную дверь дома с северной стороны. На заднем дворе подросток неопределенного пола и возраста развлекался тем, что пинал доски, из которых был сколочен забор игровой площадки, и с удовольствием вслушивался в грохот.

Полицейский замолотил кулаками в заднюю дверь. На стук в дверях показалась неряха с сальными патлами. На кухне вещал радиоприемник. Передавали мыльную оперу. Грязнуля внимала ей с неослабным вниманием инженерного батальона, занятого разминированием. Ничего она не слышала, запричитала женщина, пытаясь втиснуть ответ в промежуток между репликами вялого диалога. Ей есть чем заняться, вместо того чтобы подсматривать за соседями. Радио? Да, кажется, у них есть радио. Иногда она слышит, как оно играет. Не могла бы она уменьшить звук, взмолился полицейский, одарив радиоприемник свирепым взглядом. Могла бы, но не собирается, еще чего не хватало! Худая черноволосая девочка, на вид такая же грязнуля, как ее мамаша, внезапно возникла на расстоянии шести дюймов от его живота и уставилась на него снизу вверх. Полицейский отпрянул, юная неряха не сдвинулась с места. Пора выбираться отсюда, подумал полицейский, с ними и рехнуться недолго. Так, значит, ничего не слышали? – рявкнул он напоследок. Призывая его к молчанию, женщина протянула руку, внимательно дослушала очередную порцию жизнерадостной ахинеи и замотала головой. Стремясь поскорее избавиться от незваного гостя, хозяйка едва не расплющила его дверью. Девчонка проводила полицейского коротким и презрительным фырканьем.

Раскрасневшийся от досады полицейский вернулся к патрульной машине, где его уже ждал молодой напарник. Озираясь по сторонам, они недоуменно пожали плечами. Тот, что был за рулем, уже протянул руку к дверце, но передумал и вернулся к крыльцу. За ставнями горел свет. Полицейский выгнул шею, пытаясь заглянуть в узкую щель. Ему показалось, что рядом с ножкой низкого столика лежит мужчина. Он резко махнул напарнику рукой, тот подбежал к крыльцу.

– Заходим внутрь, – сказал второй полицейский. – Отсюда не разглядеть, но, похоже, внутри не танцульки. Радио орет, свет включен, все двери и окна заперты, а на ковре кто-то валяется.

И тут Джо Петтигрю вдохнул вторую щепотку порошка профессора Бинго.

С помощью отвертки полицейские проникли на кухню, не разбив стекла. Старик на миг оторвался от культиватора и снова склонился над розами.

Оказавшись в уютной и опрятной кухне, порядок в которой Джо Петтигрю тщательно поддерживал, полицейские увидели, что потратили даром время: чтобы проникнуть в другие комнаты, пришлось бы ломать дверь. Они снова выбрались на лужайку, и тот, что постарше, отжал раму и подцепил отверткой крючок. Выставив рамы, полицейские забрались в дом, не притронувшись ни к чему, кроме шпингалетов.

В гостиной было душно. Мельком взглянув на Портера Грина, второй полицейский шагнул в сторону спальни, на ходу расстегивая кобуру.