знаменитого кинорежиссера. Жил под любовным, но строгим, ни шага влево, ни шага вправо, контролем своей последней жены — переводчицы Т. Озерской. Встречаясь как с верными, в том числе молодыми друзьями, так и со случайными соседями, запускал в ход «пластинки», как А. Ахматова называла раз и навсегда заученные устные рассказы о прошлом. Уже почти не писал, и говорят, что три последние книжки тоже были составлены уже не им самим. Так что орден Трудового Красного Знамени (1987) пришел слишком поздно, а Государственную премию СССР за книгу «От юности до старости» (1989) Т. и вовсе не успел получить.

Не самая легкая, но в XX веке и не самая тяжкая доля для человека, который всю жизнь хотел быть и был только поэтом, именно поэзию понимающим «как жизнетворение»[2877].

Соч.: Собр. соч.: В 3 т. М.: Худож. лит., 1991; Судьба моя сгорела между строк. М.: Эксмо, 2009; Стихотворения и поэмы. М.: Лит. музей, 2015; Стихотворения разных лет. Статьи. Заметки. Интервью. М.: Лит. музей, 2017; Проза. Письма. М.: Лит. музей, 2021.

Лит.: «Я жил и пел когда-то…»: Воспоминания о поэте Арсении Тарковском. Томск: Водолей, 1999; Синельников М. Игра в снежки: Главы из воспоминаний // Вопросы литературы. 2002. № 5: Тарковская М. Осколки зеркала. М.: Вагриус, 2006; Педиконе П., Лаврин А. Тарковские: Отец и сын в зеркале судьбы. М.: Энас, 2009; Тарковская М. «Теперь у нас новый адрес…»: Московские адреса Тарковских. М., 2014; Филимонов В. Арсений Тарковский: человек уходящего лета. М.: Молодая гвардия, 2015 (Жизнь замечательных людей); Тарковская М. Тарковские: Осколки зеркала. М.: АСТ; Редакция Елены Шубиной, 2018.

Тарсис Валерий Яковлевич (1906–1983)

Писателем Т. был чрезвычайно плодовитым, хотя, мягко говоря, посредственным. А вот его жизнь, вне всякого сомнения, заслуживает романа — трудно только сказать, авантюрного, конспирологического или психоаналитического.

То ли грек, каким он себя называл, то ли еврей, как подозревали его недруги[2878], Т. закончил университет в Ростове-на-Дону (1929), защитил кандидатскую диссертацию «Поэзия раннего ренессанса», и первыми его книгами стали справочники «Современные иностранные писатели» (1929) и «Современные советские писатели» (1929). Дальше служба редактором в Гослитиздате и переводы, переводы, переводы — владея, как утверждает Т., английским, испанским, итальянским, польским, украинским и французским языками, он перевел в общей сложности ни много ни мало 34 книги, и в 1940 году был принят в Союз писателей именно в этом качестве. Хотя пошла уже вроде бы и собственная проза — в «Новом мире» появились рассказ «Ночь в Харачое» (1937. № 5), повесть «Дездемона» (1938. № 9).

О его гражданском поведении в 1930-е сведений почти нет — так, правда, Р. Тименчик называет Т. «автором доноса на Владимира Нарбута», помечая, впрочем, что это только «предположительно»[2879]. Зато, — опять, за неимением других, сошлемся на сообщение нашего героя, — уже тогда им была задумана масштабная эпопея о сталинской эпохе, и после войны, во время которой капитан Т. служил корреспондентом армейской газеты и вступил в партию (1944), он написал-таки сначала одну трилогию «Прекрасное и его тень» (романы «Столкновение с зеркалом», «Порочный круг», «Черная тень») объемом в 2000 машинописных страниц, а затем и другую, уже о послесталинском времени (романы «Веселенькая жизнь», «Комбинат наслаждений», «Тысяча иллюзий»). И это не считая десятков других произведений, среди которых есть даже книга стихов и поэм на итальянском языке!

Что же касается публичной жизни этого совершенно, казалось бы, ординарного литератора в первое послевоенное пятнадцатилетие, то мы располагаем только рассказом Д. Данина о том, что на одном из писательских собраний в 1949 году Т. выступил с речью, где гневно обличал Б. Пастернака и защищал А. Софронова от критиков-космополитов[2880]. И да, сохранилась еще стенограмма партийного собрания на киностудии «Мосфильм» от 31 января 1957 года, где, наряду с «контрреволюционным романом» Б. Пастернака и «ошибочными взглядами» К. Симонова, упомянуто, что «публицист Тарсис написал объемистое исследование (100 п. л.), в котором продолжает опровергать марксизм»[2881].

Слом судьбы («…Какая эволюция преобразила его из задолиза в общественного строптивца?» — изумлялся Д. Данин)[2882] произошел только весной 1960 года, когда, ориентируясь, надо полагать, на пример Б. Пастернака, Т. через итальянского журналиста Дзаполи передал свой роман «Флорентийская лилия» тому самому издателю Дж. Фельтринелли, который до этого выпустил «Доктора Живаго». Этот роман, повествующий об эпохе Леонардо да Винчи, был, кстати, наиболее нейтрален по проблематике, хотя и пессимистичен по тону, так что рискованная публикация, случись она, могла бы, возможно, пройти и незамеченной советскими властями. Однако, явно стремясь привлечь максимальное внимание к своему поступку, Т. в сентябре того же года сам сообщил в партком, что Дж. Фельтринелли принял «Флорентийскую лилию» к печати и что он, Т., просит предоставить ему возможность выехать в Италию для дополнительной работы над текстом и сбора материалов.

Надо ли говорить, что товарищи тут же исключили его из КПСС? А так как Т. не унимался, продолжая переправлять на Запад все новые и новые тексты, 23 августа 1962 года он был насильственно на семь месяцев помещен в Клиническую психиатрическую больницу им. П. П. Кащенко (139-е отделение, палата № 7), а в 1964 году исключен и из Союза писателей. Что только подстегнуло уже безусловно антисоветские публикации и в НТС-овском журнале «Грани» («Сказание о синей мухе» в № 52; «Веселенькая жизнь» в № 54 и 55; «Палата № 7» в № 57), и отдельными книгами в «Посеве», и в переводах на европейские языки.

В зарубежной печати появились отклики, поддерживающие Т., хотя и деликатно обходящие «маловысокохудожественность» его творений. Потекли гонорары — как зафиксировано в совместной секретной записке генерального прокурора СССР Р. Руденко и председателя КГБ В. Семичастного от 20 августа 1965 года,

на его имя в иностранных банках на базе авторского гонорара открыт счет, в 1965 году из Лондона поступило два денежных перевода на общую сумму 2000 инвалютных рублей. На полученные деньги он приобрел автомашину «Москвич» и другие дорогостоящие вещи[2883].

Сам же Т. широко распахнул перед иностранными корреспондентами двери своей квартиры в писательском кооперативе по Аэропортовской улице, а познакомившись уже в роли мэтра с 18–20-летними смогистами[2884], и им, — как вспоминает В. Батшев, — стал внушать, «что надо печататься на Западе, что не надо заигрывать с советскими изданиями — они сломают неокрепшие таланты, заставят продаваться за публикации»[2885]. Даже более того: согласился поставить свое имя в качестве редактора уже подготовленного смогистами журнала «Сфинксы»[2886], который с его же подачи был полностью перепечатан в «Гранях» (1965. № 59).

И вот всего этого власть, до поры относившая к Т. просто как к сумасшедшему, перенести уже не могла.