— Что угодно, — сдалась Брианна, еще немного дуясь. — Хоть горшок, хоть ка-ка — только давай побыстрее, ладно? Мамочка хочет спать.

— Может, тебе лучше убрать палец с его… хм-м? — Роджер показал на то, что он имел в виду. — А то еще будет у бедняги комплекс или что-нибудь такое.

— Ладно. — Бри быстро убрала руку, и кончик снова высунулся из-за края горшка прямо в сторону Роджера.

— Эй! Ну-ка, подож… — Роджер не успел договорить и вовремя прикрылся рукой.

— Ка-ка, — излучая удовольствие, сонно сказал Джемми.

— Черт!

— Черт! — покладисто повторил Джемми.

— Ну, это не совсем… перестань уже смеяться, а? — рявкнул Роджер, осторожно вытирая руку о кухонную тряпку.

Брианна фыркнула и засмеялась так, что высвободившиеся из косы пряди разметались вокруг лица.

— Молодец, Джемми! — выдавила она сквозь смех.

Услышав слова одобрения, Джемми принял сосредоточенный вид, прижал подбородок к груди и без проблем перешел ко второму акту драмы того вечера.

— Умный парнишка! — искренне сказал Роджер.

Прервав собственные похвалы, Брианна с удивлением взглянула на Роджера.

Он и сам удивился. Роджер сказал это не задумываясь, и слова прозвучали так, будто это был чужой голос. Очень знакомый, но не его. Роджер словно записывал слова песни Клеллана и слышал голос старика, хотя сам шевелил губами.

— Да, умный, — чуть тише добавил он и нежно погладил мальчика по шелковистым волосам.

Пока Брианна укладывала Джемми обратно в постель, осыпая его поцелуями и бормоча восторженные слова, Роджер понес горшок на улицу. Опорожнив его, он пошел к колодцу, чтобы помыть руки перед сном.

— Закончил с работой? — сонно спросила Бри, когда Роджер лег с ней рядом. Она перевернулась, бесцеремонно толкнув его задом в живот — Роджер счел это выражением теплых чувств, ведь после вылазки наружу он был точно ледышка.

— На сегодня да.

Роджер обнял ее и поцеловал сзади в ухо, рядом с теплом тела Брианны было хорошо и уютно. Она молча взяла его озябшую руку и, поцеловав, прижала под подбородком. Роджер слегка потянулся, а затем расслабил мышцы, чувствуя, как их тела прилаживаются друг к другу. Из тележки, в которой безмятежно сухим сном спал Джемми, слышалось сопение.

Брианна подложила дров в очаг, и теперь от пламени равномерно шло тепло, чувствовался сладковатый запах орешника, который потрескивал, когда огонь под ним доходил до смолы или сырости. Роджера окутало тепло, вместе с которым подкрался и сон, накрыв его пеленой дремоты и отперев потайные дверцы разума, где хранились все мысли и яркие впечатления прошедшего дня. И из беспорядочных фрагментов памяти появилась не история бедняги Уилли, а скорее какой-то голос. Не голос Роджера и не голос старины Кимми Клеллана.

«Умный парнишка!» — четко произнес низкий женский голос, приятный и смешливый.

Роджер дернулся.

— Чего ты говоришь? — пробормотала Брианна, проснувшись от его резкого движения.

— Давай, будь умницей, — медленно повторил Роджер слова, всплывшие у него в голове. — Вот что она говорила.

— Кто? — повернулась Брианна.

— Моя мать. — Свободной рукой он обнял ее за талию, снова устраиваясь поудобнее. — Ты спрашивала, как говорят в Шотландии. Теперь я вспомнил, как она мне говорила. «Давай, будь умницей!» или «Будешь умницей?».

Брианна сонно усмехнулась и пробормотала:

— Ну, это лучше, чем «ка-ка». — И добавила — тихо, но уже бодрым голосом: — Ты то и дело говоришь об отце, но я ни разу не слышала от тебя о маме.

Пожав одним плечом, Роджер уткнулся коленями в мягкие бедра Брианны.

— Я ее почти не помню.

— Сколько тебе было, когда она умерла?

— Ну, может, четыре или почти пять.

— М-м-м. — Брианна с сочувствием сжала ладонь Роджера. Она молчала, думая о чем-то своем, однако громко сглотнула, и ее плечи напряглись.

— Что такое?

— Да так… ничего.

— Точно? — Роджер высвободил руку, убрав в сторону пышную косу Брианны, и осторожно помассировал ей затылок. Она повернула голову, чтобы ему было удобнее, и зарылась лицом в подушку.

— Просто… я подумала… если бы я умерла сейчас, когда Джемми еще такой маленький, он бы меня даже не запомнил, — едва слышно прошептала она.

— Нет, он бы запомнил, — на автомате возразил Роджер, чтобы приободрить Брианну.

— Ты же не помнишь, хотя, когда твоя мама умерла, ты был намного старше.

— Все-таки помню, — медленно сказал Роджер, массируя большим пальцем то место, где шея переходит в плечо. — Какими-то обрывками. Иногда, когда я сплю или думаю о чем-то еще, я будто вижу ее или слышу ее голос. Кое-что я помню отчетливо — например, медальон с маленькими красными камушками — гранатами — в виде ее инициалов, который она носила на шее.

Возможно, этот медальон спас Роджеру жизнь, когда он предпринял первую неудачную попытку пройти через камни. Потеря медальона порой чувствовалась будто заноза под кожей, но он старался избавиться от этого ощущения, убеждая самого себя, что это просто кусок металла.

И все же Роджеру его не хватало.

— То-то и оно. — В голосе Брианны послышалась резкость. — Помнишь ли ты ее саму? Вот что бы знал Джемми обо мне — да и о тебе тоже, — если бы от родителей у него остались только… — Брианна поискала взглядом подходящие вещи. — Только твой бубен и мой карманный нож?

— Он знал бы, что его папа любил музыку, а мама была кровожадной, — пошутил Роджер. — Ай! — Брианна стукнула его кулаком по ноге. — Нет, серьезно. Он много узнал бы о нас, и не только по всякой всячине, которая осталась бы от нас, хотя это тоже помогло бы.

— Как?

— Ну… — Брианна снова расслабила плечи, и Роджер ощутил изящные края ее лопаток — слишком худых и острых. — Ты ведь изучала историю какое-то время и знаешь, как много можно установить по таким простым предметам, как посуда или игрушки.

— М-м-м, — неуверенно отозвалась Брианна.

— Джем узнал бы о тебе куда больше по твоим рисункам. — «И до черта больше, чем нужно, если бы прочитал твой сонник», — подумал Роджер. Ему вдруг захотелось сказать это вслух, признаться, что он сам читал его, однако он отмахнулся от этого внезапного порыва. Роджер боялся не только реакции Брианны, еще больше его пугало то, что она перестанет делать записи и Роджер потеряет возможность заглядывать в тайны ее мыслей.

— Наверное, ты прав, — ответила она. — Интересно, займется ли Джем рисованием — или музыкой?

«Играет ли Стивен Боннет на флейте?» — цинично подумал Роджер, но выкинул из головы эту губительную мысль.

— А вот как он узнает о нас больше — просто посмотрит на себя.

— Да?

— Увидев тебя, люди сразу говорят: «Вы, наверное, дочь Джейми Фрейзера!» И дело не только в рыжих волосах — то же самое