Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вечером в наш номер зашли Петрович с Васей. Я достал из рюкзака обмалеванную медалями бутылку и мы продегустировали редкое по нынешним временам вино "Черный доктор".
Вторник. До обеда катались. Вышли трое Васей. Вергелес катался без прошлогоднего блеска. Он солидно и медленно совершал повороты, останавливался передохнуть, подумать, наметить маршрут следующего движения. При спуске с малой горки к подъемнику Вася надолго исчезал и появлялся весь похожий на Деда Мороза. На заключительном участке спуска после плавной лыжни необходимо сделать крутой поворот, а Васе это никак не удавалось, и он ехал прямо, выбирая при этом сугроб помягче.
Готовились к походу на гору Дил (1500 м). Получали пайки, рюкзаки, котел, ложки, миски и все это делили на участников. Сдавали лыжи. Перед обедом пришел Василий Иосифович. В кабинете Петровича накрыли стол, Иосифович нарезал соленой оленины, открыл банку с маринованными опятами, водку, достали трехлитровую банку с пивом. Я принес перцовки двух сортов. Выпили за встречу. Я брал кусочек домашнего хлеба, на него клал кусочек оленины, а сверху один грибочек – и все это под стопку ледяной перцовки.
После обеда – охота. Идти было в этот раз "веселее" – по свежему снегу – кое-где по пояс. Ручья практически не было видно. Сразу же наткнулись на следы косуль и Петрович пошел вперед. На склоне в кустах он увидел четырех косуль, выстрелил, но не попал. Все же была надежда, что одна из косуль ранена и он полез по отвесному склону по следам, а мы пошли вверх по ручью. Дошли до знакомого нам по прошлому году места, разгребли снег, разложили костер, достали сало, хлеб, лук, водку. Пришел Петрович – без косули. Вергелес достал свои фирменные патроны и мы с Петровичем залезли на бугорок для стрельбы. Васины патроны оказались гнилые и не только не стреляли, но первый же патрон так загадил ружье, что Петрович с полчаса его пытался отчистить, наелся пороху сам и все же до конца очистить ствол не смог. Ружье стреляло через раз. Основная компания возле костра наблюдала за стрельбами и с аппетитом закусывала. На костре поджарили сало и хлеб. Бутерброд делался так: кусочек поджаренного хлеба, на него кусочек поджаренного шкварчащего сала, сверху – долька лука и все это под перцовку и на свежем воздухе, и в отличную морозную погодку, да еще при закате солнца – уже ради этого стоило приехать в Усть-Чорную.
По дороге обратно Вергелес (140 кило) провалился сквозь сугроб в ручей до подмышек и весь коллектив его минут 10 оттуда извлекал.
Среда. На Дил решили идти не по дороге, а напрямую. Во вторник Ваня с телеретранслятора, расположенного на вершине, авторитетно заявил: "На Дил вы не дойдете", чем зародил гнилой пессимизм в Васиной душе. При выходе из базы опять смачно, с хорошим махом ног упал Вова, причем тем же боком, что и поезде. На первую вершину поднялись сравнительно легко, обходя крутяки, по пологому серпантину. Вышли на площадку, устроили привал. Достали вино, сыр и хлеб. Все было очень вкусно, но я, зная коварные особенности местного вина, не злоупотреблял и, надо сказать, правильно сделал. Вторая вершина далась труднее, третья с большим трудом, а когда все увидели последний подъемчик – у многих пропало всякое желание восходить. Я думаю, что если бы в тот момент Васю Вергелеса спросили: "Вася – чего ты больше хочешь – пройти 300 метров вверх до домика с чаем, шурпой из барана и литрой самогона или десять километров вниз", то он выбрал бы последний вариант. Тяжелее всех было Юрию Петровичу – он постоянно шел впереди и хорошо нагруженный, а снег местами доходил до полутора метров. На удивление легко шли "шнурки", даже Саша Вергелес, который в прошлом году ложился на снег, желая умереть в сугробе. По ходу они дрались, пели, свистели и только возле вершины слегка сдохли. За Сережу я был спокоен и даже хотел нагрузить его гречкой, но рюкзак оказался ему великоватым. Вася Ермаченко шел последним, и на лице у него было написано: "Понесло же меня дурака на этот чертов Дил, когда внизу столько вина, девочек и такая чудесная погода…" Но под конец он оживился и вышел в лидирующую группу. Для меня подъем прошел легко, значительно легче, чем в прошлом году – рюкзак был не очень тяжелым. Лариса тоже бодро карабкалась где-то сзади, из чего я сделал вывод, что ее жалобы на сердечную недостаточность в горах не что иное, как симуляция. На Диле первым делом напились горячего чаю с мятой, затем мы с Васей Ермаченко и Юрием Петровичем начали копать в снегу яму под костер. Получился блиндаж глубиной свыше двух метров. Развели костер и я начал готовить шурпу при всяческих помехах со стороны пацанов, которые сновали под доской, на которой висел котел, разводили рядом второй костер, растаскивали горящие поленья – в общем, развлекались.
В прошлогоднем нашем восхождении на Дил, когда я готовил шурпу с Геной, получилась маленькая неувязка. Вначале ложку аджики добавил Гена. Затем к котлу подошел Вергелес, солидно взял пробу, посмаковал, посмотрел вверх, подумал и добавил еще две ложки аджики. И, наконец, мне показалось, что шурпа получается недостаточно острой, и я высыпал в нее всю банку аджики (около 200 грамм), после чего еще два раза сполоснул баночку горячим супом, чтобы ни одна крупиночка драгоценной специи не пропала. В результате многие, несмотря на сильный голод и желание, шурпу есть не могли и злобно смотрели на Гену, считая его главным виновником случившегося (никто не видел, как я улучшал вкусовые качества супа), а тем, кто все же пытался есть, после каждой ложки хотелось немного покашлять или чем-то запить. Поэтому в перце меня на этот раз ограничили, выделив маленький пакетик, и шурпа получилась вполне съедобная, во всяком случае, каждый глоток уже не сопровождался судорожным кашлем. Гена с Ларисой жарили бараньи потрошки. С собой у нас была перцовка, бимбер и вино. На закуску была шикарная розовая моченая капуста, а на десерт – мороженое из сгущенки. Ужин прошел в теплой, дружественной обстановке. Выпили за знакомство с дежурным на ретрансляторе, за тяжкий подъем, за отличную
