«Вот, значит, как… – подумала я, ссыпав это богатство в свой мешочек. – Хранители, значит, не возражают, чтобы я вошла в усыпальницу. Осталось придумать, как туда попасть… А спрошу-ка я у старых деревьев!»

– Глупая девчонка, – буркнула старая яблоня в ответ на мой смиренный вопрос. – Тебе о чем вчера говорено было? Что у тебя есть, ну, говори!

– Цветок… – припомнила я. – Но…

– В наших краях его называли расковником, – пояснил орешник, куда более любезный, чем эта старушка. – Догадаешься почему? Про клады помнишь?

– Ах вот оно что! – осенило меня наконец. – В сказках такой цветок открывает клады… открывает!

– Додумалась, наконец, – проворчала другая яблоня и снова уронила мне на голову паданец. – Не прошло и полугода! Кладов теперь уж не сыскать, но расковник на то и расковник, чтобы двери отворять.

– Любые?

– Даже те, на которых замков нет, – ответил дуб. – И прочее не теряй. Поняла уже, что это?

– Еще бы, – кивнула я. – Пойду, уважаемые, нужно еще кое-что сделать…

– Иди, иди, – взмахнули они ветвями и снова замкнулись в молчании, ну, разве что шушукались между собою о чем-то.

Я же вернулась обратно и сорвала несколько веток полыни и крапивы, вспоминая слова старой послушницы:

«Повесишь полынь в доме – вся погань разбежится. Крапива – куслива, да для врага – втройне, в том ее сила. Зверобоя нечисть боится – он на солнце похож…»

– Хуже от этого уж точно не станет, верно, Чернушка? – спросила я кошку и отправилась домой, помахивая жгучим и колючим веником.

Ну а поутру я нарезала на пруду осоки, не побоявшись даже напугать лебедей: вспомнила еще и «от осоки приворот протянет ноги»! Я велела рассыпать свежие стебли по полу, якобы для свежего духа, а несколько положила в постель Грегори. Если фея и впрямь задумала использовать Летти так, как думал шиповник, то это хоть немного, но могло помешать ей! Во всяком случае, я на это надеялась…

А еще я долго искала марьянник. Старушка говорила: «Если пить сок этого цветка, можно возвратить слух или потерянный ум». Может, и на потерянную память это подействует? И на тот слух, которым я слышала старые деревья и который утратил Грегори? Как знать! Попробовать всяко стоило, отравиться этой травой не отравишься…

Конечно, выжимать сок из фиолетово-желтых лепестков было глупо, но если высушить их и заварить в чае вместе со зверобоем, то Грегори и не заметит, уверена!

– Госпожа, госпожа! – прошипела от двери Моди.

– Что случилось? – отвлеклась я от своих раздумий.

– Похоже, гости у нас! А хозяина нет, и когда будет, неизвестно, вы же сказали, он кругом Норвуда пойдет, а это надолго…

– Какой еще гость? Да войди ты в комнату, что стоишь в дверях?

Моди вошла, с опаской покосившись на пучок полыни, подвешенный у окна.

– Это от мух, – пояснила я, – неужто не знала?

– А… а крапива?

– Случайно попала, наверно, – ответила я и добавила, предвосхищая вопрос: – А зверобой в чае хорош. Так! Не отвлекайся! Что там за гость такой и как он сюда попал?

– Да как все попадают, госпожа, – пожала плечами Моди и поправила рыжие кудряшки. – Ночью дождик шел, вот он, видно, и забрел в Норвуд, а обратной дороги не нашел. Однако у нас тут уж дорожка езженая, на нее он и выбрался, вот, приехал…

– Моди, ты мне силой из тебя слова тянуть прикажешь? – нахмурилась я. – Говори толком, кто таков?

– Ой, госпожа, вы сейчас глазами сверкнули – ну чисто как хозяин! – хихикнула она, но тут же посерьезнела и добавила: – Значит, молодой, лет этак двадцати пяти, а может, и меньше. Одет в дорожное, но сразу видать: и ткань добротная, и пошито хорошо, с обувью то же самое, и новехонькое все. Кони сытые и у него, и у обоих слуг, и тоже не клячи, хоть и похуже наших гнедых, конечно… – заметила Моди со знанием дела. – Держится по-господски, но вежливо… Вот пока и все. Хаммонд приказал подать ему закуски, слуг накормить и коней обиходить – у них припасы вовсе вышли, ехали-то недалече, не ждали, что заплутают… А про хозяина сказали, что тот в отъезде.

– Интересно… – протянула я. Уж не началось ли то, о чем я уже подумывала. – А больше этот юноша ничем не примечателен?

– Ну… – Моди подумала. – Он симпатичный, даже очень, и манеры прекрасные, говорю же, вроде как я у господ на свадьбе у вашей племянницы видела.

«Глупенькая, там были такие же господа, как я, – купцы да торговцы, а еще моряки!» – невольно улыбнулась я, вслух же поинтересовалась:

– Симпатичный? И каков же он собой?

– Высокий… Вот такой примерно, – показала она рукой. Выходило, что гость пониже Грегори ростом, но все равно довольно высок. – Волосы каштановые, кудри на загляденье. Глаза голубые, а еще он улыбчивый очень, зубами так и сверкает… Лили на него сразу загляделась, а я ее на кухню услала, к Роуз, чтоб не таращилась. Еще не хватало – он ее затащит в уголок, и что потом делать? Да и слуги у него тоже бойкие, уж всех девчонок хоть по разу, да успели ущипнуть!

– А тебя? – коварно спросила я.

– Попытались, – довольно улыбнулась Моди и показала маленькую, но крепкую ладошку. – Я мужняя жена, нечего со мной шутки шутить!

– Ну, надеюсь, нос ты наглецу не сломала, а если и сломала, невелика потеря, – серьезно ответила я. – А хозяином он интересовался? И кстати, как назвался-то?

– Звать его Кензи Мейнард, госпожа, а прочее… да, он спросил, в чьи это владения угодил и не рассердится ли хозяин, если он попросится на ночлег.

– А Хаммонд…

– Насчет ночлега еще ничего не сказал, потому как, пока хозяина нет, распоряжаетесь вы, – сказала Моди, – вот он меня и прислал спросить, что вы решите. Как скажете, так и будет. Если не желаете видеть гостя, мы его живо спровадим, Пит или Ник его проводят!

– Пускай уж отдохнут, – решила я, подумав. – Поди скажи Хаммонду, чтобы распорядился насчет комнаты для этого Мейнарда, а слуги и на конюшне переночуют. Только пусть наши парни за ними присмотрят…

– Это само собой, госпожа!

– Потом возвращайся ко мне, сделаешь мне прическу. Должны же мы принять гостя как подобает? – улыбнулась я, а Моди хихикнула:

– Может, прикажете найти платье из старинных, чтобы… ну… поразить его!

– А почему бы и нет? – улыбнулась я. – Вечер жаркий, поищи что-нибудь такое… воздушное, чтобы я не задохнулась в корсете и тридцати нижних юбках!

– О! Я знаю, что вам надеть, госпожа! – воскликнула она и убежала.

Я же припомнила, что на