Правительственные органы оказывали помощь сельскохозяйственной кооперации. В целях привлечения средств в сельское хозяйство в конце октября в Симферополе Управлением финансов Правительства Юга России был зарегистрирован «Сельскохозяйственный Банк» («Сельскобанк») с уставным капиталом 100 млн руб. Банк был призван «обслуживать сельские и промышленные хозяйства и кооперативы». Одной из первых финансовых операций Банка стал выпуск 20 тыс. акций по номиналу 5 тыс. руб. (т. е. на весь уставной капитал Банка) для распространения их через сеть кредитных кооперативов[927].

Работа Мелитопольского союза учреждений мелкого кредита происходила преимущественно на уровне уезда. В 1920 г. для крестьянских хозяйств была весьма важной работа небольших кооперативов, по объему проводимых операций, не выходивших за пределы ограниченных территорий одной или нескольких волостей. Один из них – Ортомамайский сельский кооператив Феодосийского уезда. К 1 июля численность кооператива составляла 472 члена. Он обслуживал 55 селений с общим числом 5 тыс. 655 дворов. Основной источник доходов – плата за обмолот зерна на мельнице кооператива (до 10 млн руб.), а также обязательные вклады членов кооператива натурой – от 10 до 50 пудов пшеницы в зависимости от занимаемой в кооперативе должности. Расход за июль включал суммы, отпущенные кооперативом на строительство «Народного дома» с помещением для библиотеки и читального зала[928].

Кооператив «увечных воинов», существовавший с 1917 г., к 1920 г. насчитывал 4672 чел. (35 % местное татарское население). Кооперативом были открыты пекарни в с. Казанская Слобода Перекопского уезда. Обороты кооператива росли: с 7 млн руб. в апреле до 24 млн руб. в июле. Прибыль распределялась следующим образом: с 1 млн оборота 1 тысяча шла на помощь местному татарскому населению, 46 тыс. – на строительство воспитательного дома для сирот, на культурно-просветительские цели – 50 тыс. руб., обществу попечения о еврейских детях – 10 тыс. руб. Кооператив реализовывал промышленные и продовольственные товары в своих лавках по ценам ниже рыночных (фунт манной крупы, например, стоил в лавке кооператива 200 руб., в то время как на рынке – 350 руб., коробок спичек – 150 руб., на рынке – 225 руб., фунт соли – 50 руб. в кооперативе – 100 руб. на рынке)[929].

Культурно-просветительская работа в селах и волостях составляла постоянную долю отчислений от прибыли многих кооперативов. Так, сельскохозяйственные кооперативы Евпаторийского уезда на собрании членов Правлений 15 сентября постановили в частности отремонтировать школы в ряде сел уезда, открыть пункты агрономической помощи и курсы крестьянского права[930].

Имеются свидетельства о предложениях крымских кооперативов в Управление земледелия и землеустройства. Мелитопольским союзом в начале октября было внесено предложение об отпуске средств, строительных материалов из складов Управления торговли и промышленности для организации в уезде «образцовых селений», повторявших, очевидно, общие черты типичных для Таврии немецких колоний (200–500 дворов, школа, церковь, широкие улицы и большие усадьбы, небольшой завод, опытное поле)[931].

Однако не все сельскохозяйственные кооперативы отличались заботой о земледелии. «Крестьянский путь» несколько раз публиковал пример, когда кооперативы существовали только «на бумаге», получая кредиты под несуществующие проекты, действовали со спекулятивными целями[932]. Характеризуя работу крымской кооперации, следует отметить, что попытки каким-либо образом наладить нормальную сельскохозяйственную жизнь, помочь в земледельческих работах, организовать культурно-просветительскую деятельность не дали значительных результатов.

Сам характер, например, тех же финансовых операций Мелитопольского союза свидетельствует о стремлении таврического крестьянства сохранить то, что уже имелось (рост страхования имущества и скота), осторожно подходя к кредитам на хозяйственные цели, не ожидая скорого покрытия их и понимая, что прибыль от обесценивавшихся денег Правительства Юга России будет гораздо меньшей, чем можно было бы ожидать в действительности, в случае нормальных рыночных отношении и хозяйственных связей.

Несмотря на чисто хозяйственную деятельность большинства таврических кооперативов, местные структуры «Центросоюза», «Днепросоюза» продолжали поддерживать связи с Советской Россией. Политическую сторону подобных связей обрисовал в своих мемуарах генерал П. Н. Врангель: «Еще в период 1919 г., когда во власти Добрармии находились города Одесса, Киев, Харьков, было документально установлено, что «Центросоюз», «Центросекция» и «Днепросоюз» являются контрагентами советского правительства… Осмотром книг «Центросоюза» и Харьковского отделения Московского Народного Банка было установлено, что «Центросоюз» получил 50 млн рублей от советского правительства, а в местных складах «Центросоюза» были обнаружены товары, заготовленные для Советской России.

Из других кооперативных организаций особенным вниманием советской власти пользовались «Центросекция» (кооператив для рабочих), «Днепросоюз» и «Здравсоюз», которые получали крупные субсидии от советов. В «плане общей работы на 1920 г.» («Центросоюза») …были указаны следующие задачи: 1. закупка сырья и отправка такового в необработанном виде в северные губернии и за границу; 2. выработка фабрикатов и отправка их на север для дальнейшей обработки на фабриках «Центросоюза»; 3. окончательная обработка продуктов и отправка их в готовом виде в Северную Россию… Декретом Советского правительства от 20 марта 1920 года все кооперативные организации советской России обращены были в «потребительские коммуны». Та же участь постигла и главное управление «Центросоюза», находящееся в Москве, которое было обращено в главный орган снабжения Советской России… на некоторое время сохранила свою самостоятельность лишь заграничная организация этого союза («Иноцентр»), находящаяся в Лондоне и возглавляемая Беркенгеймом, Зальгеймом и Ленской, а также и контора, находящаяся в Крыму.

При таких условиях казалось бы естественным, хотя бы во имя сохранения остатка кооперации от полного поглощения ее большевиками, обращение лондонского «Иноцентра» к сотрудничеству с Русской армией. На деле вышло обратное, и Беркенгейм при приезде в июне 1920 г. в Лондон советской делегации, возглавляемой Красиным, Ногиным и Разумовским, вошел с ними в соглашение и предложил оказать содействие в заключении торгового договора с Советской Россией.

Этот последний факт выявил политическую физиономию «Центросоюза», крымские представители которого заверяли в преданности своей Правительству Юга России. Им же объясняется скрыто недоброжелательный отпечаток, который лежал на так называемой неторговой деятельности «Центросоюза», на которую сей последний ассигновал 1/2 % со всех своих торговых оборотов. Эта «неторговая» деятельность выражалась в организации библиотек, просветительных лекций, в книгоиздательстве и приняла довольно широкие размеры.