class="v">Збиралисе фкупе иудейски

Иудеи-жыдовеи,

Кне́жныи ца́ри, фарасеи,

5 На́чел Христа торговати.

Один был апостол прельстилсы,

Злодей был лукавый Иуда,

За тридесять сребреник Христа при́дал

Иудеям жыдовеям,

10 Кне́жныим ца́рям фарисеям.

На́чели Христа роспинати,

Святую крофь Ево проливати;

Святыя ризы раздираша,

На жеребей раскидаша,

15 По жыдовям разделяша.

Дерно́й венець на голову возложили,

Трэстию по святой главы убивали,

Жестию уста Его помазуют.

Головами своима спокивали,

20 Мимо Ёго Христа проходили.

Не че́ели Сыном Исусом,

Не че́ели неверного повладати.

На крест Христа света пригвождяли,

На святое древо кипарично,

25 Ручи, но́жи Ёго гвоздём приколоша,

Ре́бра Ёго копие́м прободоша,

Святую крофь Ёго проливаша.

Споведала Мати Мария,

Увидяла Своего Сына

30 На кресте Ёго роспята,

Роспята Ёго кровавленна.

Тече́т ко кресту со слёза́ми.

Утробою своей розгорела,

Очми́ своима́ рыдаёша,

35 Пришла ко кресту, припадоша:

«Увы, прислаткый Сын Исуси!

Напрасно Ты, сын, прида́лсы,

Напрасную муку ты терпит».

Исус на кресте Сам прослезилсы:

40 «Увы, Мати, рази ты ни знаёш,

Ради Меня и сонце померкнет,

И луна в кроф приложитцы,

Ка́мене на земле распадаюци,

Ц́ерьковныи врата отверзаюци.

45 Жывот смерть мой мировечной

Дарую праведным на спасениё,

А грешным на вечную муку.

Пожди, Мати, малое время,

Егда тело Моё с креста сымут,

50 Во плошшеницу вовьюси,

Погребен е́си, Матерь, я буду,

На третий день воскресну,

Всюму миру обьевлюся,

Весь мир, Мати, взрадуе́ц́е

55 Фся земля, Мать, возвеселитци.

Дождуси Христова возьнесенья,

Вознису́си Я на небе́са

Со аньделами и со арханьделами,

И с херувимами и с сарафимами,

60 Со фсей с небесной силой».

Песь поём херуимску,

Славим Тебе, Христе Божи!

301. ПРО ЛАЗАРЯ

Аким ц́ёловек да славный богат.

Он роскосны ествы пил вить ел,

Дороги одежды богач надевал

Перед бога́чеми перед воротам.а

5 Выходил бога́той вон за ворота́,

След за имб выхо́дя слу́жные рабы́,

След за имб вынося ме́т и вино.

Свёрсталсы боѓатой протиф Лазыря́в —

О́боздрел Лазырь брата своёго:

10 «Христа ради братёлко, на́пой накорми,

Страмное тело обуй, дай оде́ж.

Не я тибе заплачю — Боѓ со небес

Дас тибе место в прикрасном раю боѓатому,

Где тибе боѓатому луцьше на́домно́».

15 Воскричял боѓатой ѓромким голосо́м:

«Ай ты лёжишь, Лазырь, аки гной,

Устами благолуёш аки лютой пёс.

Есь у мене братия, какоф и я сам,

Есь у мня дру́жия получше меня,

20 Много я имею злата-серебра,

Больши того я имения.

Я ли ни боюсе теперь не́чим-не́чиго́,

Я ли ни блюжюсе теперь неким-некого.

Большая беда будет — златом откуплюсь,

25 Большая невзгода — да другом заменюсь,

Некак неможно — конем объеду».

Сам плюнул боѓатой, сам прочь отошол —

«Соймите вы, слуги, трёх кобелей,

Чтоб меня братом не называл».

30 Кобели по постолику ходили,

Обросныи крошичьки подбирывали,

К убоѓому Лазырю принашывали,

Гноёщии раны зализывали.

Ангели, со небес соле́тывали,

35 Пищу Ѓосподню соношывали.

Тем наш Лазырь сыт пребывал.

Возмолилсы Лазырь ко Ѓосподу:

«Ѓосподи Боже, Спас милосливой!

Создай мне-ка, Ѓосподь, двух аньдело́ф,

40 Двух аньдело́ф да двух немилосливых».

Во́слушал Ѓосподь молитву ёго,

Праведно молениё Лазырево,

Со́здал Ѓосподь двух аньдело́ф,

Двух аньдело́ф коих милосьливых,

45 По́ душу его по убогого.

Ц́есно из Лазыря душу выняли,

Положыли душеньку на́ пелену,

Унесли душеньку на небеса,

Отдали душеньку Боѓу в рай,

50 Святому Обрамею —

«Прими ты, Обрамий, на руци сибе».

Ц́елует его в сахарни уста —

«Рады мы тебе, давно дожидались».

Праведной Лазырь рай угуде́л.[570]

55 Малое време́чько про́длило́сь,

Боѓатой во́ поли гулял,

На́йде на боѓатого скорбь и болесь:

Выкинуло боѓатого кверьху высоко,

Бросило боѓатого о сыру землю́;

60 Не узнал боѓатый ни жены, ни детей,

Не узнал боѓатый дому своёго.

Возмолилсы боѓатый ко Ѓосподу:

«Ѓосподи Боже, Спас милосливой!

Со́здай мне, Восподи, двух аньдело́ф,

65 Двух аньдело́ф коих милосьливых,

Эдак моя душенька помуцилась

На́ вольном свету».

Выслушал Воспоть молитву ёго,

Со́здал Воспоть двух аньдело́ф,

70 Двух аньдело́ф, двух немилосьливых

По́ душу ёго по бога́того.

Нец́есно боѓатого душу выняли —

Шкипертом вон душу вышыбли,

Положыли душыньку на́ востро копьё,

75 Выздынули душыньку ве́льмо высоко,

Бросили душыньку в смо́лоть, в огонь

На ту колесницюг на огненную:

«Вот тебе, боѓатой, светлый рай,

Муцись ты, боѓатой, век по́ веку».

80 Выступил боѓатой и́з муки на ра́й,

О́бозрел боѓатой Обрамия:

«Обрами́й, Обрамий, скажи моему брату —

„Брателко, выступи и́з светла раю́,

Не попомни, брателко, грубосьти моей,

85 Оммоци же в мори свой мезенной пёрст,

Оммоци же смёртные уста,

Штобы мои у́ста да не згорели,

Штобы мне-ка фсему да не згореть“».

Он ёму благолуёт у́боѓой Лазы́рь:

90 «Ай ты мой брателко, бо́ѓат че́ловек!

Теперь волюшка не своя, а Божья,

Когды жыли были на́ вольнём свету,

Зац́ем мы фсёго не спра́вливали?

Ты про Божью милось ты нигде не знал,

95 Страмного, бо́сого ты не убувал,

При́ пути просяшшому ты не давал,

У́мерша во гроби ты́ не спроважа́л,

Бо́сого, нагого ты не одевал,

Божьё Писаньё у лож ты фсё клал,

100 Меня есь ли братц́ем ты не называл.

Мноѓо ты имееш злата, серебра,

Больши того имения».

Во́скричял боѓатый громким голосо́м:

«Ах ты мой брателко, убоѓый Лазы́рь!

105 Нету у меня теперь ничего,

Злато моё, сре́бро зе́мля побрала,

Слава моя, гордось дамно́ минула́сь.

Кабы знал я, ведал веку своёго,

Страмного,