Мюссе увидел на своем рабочем столе четырех маленьких демонов с крыльями, которые вместе с другими настольными предметами согласованно маршировали взад и вперед. Затем появились маленькие, около трех дюймов высоты, человечки, которые принесли с собой кран. Мюссе повернул ручку крана, и оттуда потекла струя прекрасной пыли, из которой на столе стали возникать всевозможные вещи. Это видение было настолько реальным, что он был вынужден обратиться к брату для того, чтобы тот помог отличить действительные предметы от воображаемых… Очень часто страдал от бессонницы и обмороков». (Nisbet, 1891, с. 37—139.)

«Ломброзо считает Мюссе эпилептиком и подтверждает это его чрезвычайно аффективным характером. О последнем свидетельствует также любовница Мюссе, артистка Алан. По ее свидетельству, Мюссе отличался невозможным характером, доходившим до галлюцинаций, и постоянно пил “до чертиков”… Мюссе, несомненно, отличался аффективно-эпилептическим характером». (Сегалин, 1926в, с. 181.)

[Из письма госпожи Алан от, 17.07.1849 г.] «Когда он вернулся к себе, у него начался припадок горячки. Это бывает у него, когда он в возбужденном состоянии; причина в его давних пагубных привычках. В таких случаях у него возникает галлюцинация и он разговаривает с призраками». (Мо-руа, 1983, с. 150.)

[Из письма Жорж Санд врачу Панд-желло] «Однажды, три месяца тому назад, после очень сильного волнения, он вел себя как сумасшедший в течение целой ночи. Он видел призраков вокруг себя и кричал от страха и ужаса…» (Там же, с. 154.)

«Галлюцинации зрения и слуха… Запойное пьянство». (Lefubure, 1899, с. 87, 107.)

«Тяжелобольная, патологическая бионегативная личность». (Lange-Eichbaum, Kurth, 1967, с. 475.)

«Страдал сифилитическим поражением аортального клапана сердца, в связи с чем врачи даже описали “симптом Мюссе” — синхронное с ритмом сердца покачивание головы». (Dunning, 1993, с. 197.)

Особенности творчества

«Мой стакан невелик, но я пью из своего стакана». (Мюссе)

«Творческий процесс протекал в состоянии депрессии. “Слагал свои сти-

хи при торжественных свечах, в полном одиночестве, за столом, на котором стояло два прибора для его милой, воображаемой женщины, которая должна была вот-вот прийти и разделить с ним ужин”». (Сегалин, 1926а, с. 52, 59.)

«…Был, можно сказать, человеком запойным. Пил ведрами, и не столько ради удовольствия, сколько, как он полагал, для вдохновения». (Гаев, 1999. с. 194.)

«Творчество волнует меня, вызывает во мне дрожь. Исполнение, на мой взгляд, всегда слишком медленное, заставляет биться мое сердце, и я со слезами, с подавленными криками даю жизнь идее, которая сперва опьяняет меня, но которой на другой день я смертельно стыжусь, которая делается мне противна. Если я изменяю ее, то бывает еще хуже, она исчезает; лучше позабыть ее и ждать другой идеи. Но эта другая является такой туманной, такой грандиозной, что мой несчастный ум не в состоянии охватить ее. Она гнетет, мучает меня, пока не сделается возможной для осуществления, пока не начнутся другие страдания, родовые муки, настоящая физическая боль, определить которую я не могу. Вот так проходит моя жизнь, если я позволяю господствовать надо мной живущему во мне гиганту-артисту». (Рибо, 2001, с. 380–381.)

«Он всю свою жизнь играл роль избалованного ребенка, который хочет, чтобы его жалели все окружающие, и особенно женщины. Таким путем не добьешься уважения. Его считали суетным, в известной мере он таким и был. Но за суетностью нередко скрывается пылкий нрав, у Мюссе суетность служила маской для пламенных и искренних страстей. Эти страсти он выражал в стихах, которые так и не стали модными… Главным источником вдохновения для Мюссе была его собственная жизнь и чувства». (Моруа, 1983а, с. 186, 95.)

| Последние стихи Альфреда де Мюссе] «Все время слышу погребальный звон, / Жду восемнадцать месяцев кончину, / С бессонницей борюсь, влачу кручину, / И веет холодом со всех сторон… / Все меньше сил, все круче перевалы, / Покой мой близок, но не кончен бой. / Как загнанный скакун, мой дух усталый / Вот-вот споткнется и — с копыт долой». (Перевод А.М. Ревича.)

Анамнестические данные позволяют уверенно заявить, что Мюссе неоднократно переносил алкогольные психозы (алкогольный галлюциноз, белая горячка), т. е. страдал далеко зашедшей формой алкогольной зависимости, протекающей с психотическими расстройствами.

Н

НАВУХОДОНОСОР II, царь Вавилонии в 605–562 гг. до н. э. При нем были сооружены т. н. Вавилонская башня и висячие сады Семирамиды.

«…Был с неба голос: “Тебе говорят, царь Навуходоносор: царство отошло от тебя! И отлучат тебя от людей, и будет обитание твое с полевыми зверями; травою будут кормить тебя, как вола, и семь времен пройдут над тобою, доколе познаешь, что Всевышний владычествует над царством человеческим и дает его, кому хочет!” Тотчас и исполнилось это слово над Навуходоносором, и отлучен он был от людей, ел траву, как вол, и орошалось тело его росою небесною, так что волосы у него выросли как у льва, и ногти у него — как у птицы. “По окончании же дней тех я, Навуходоносор, возвел глаза мои к небу, и разум мой возвратился ко мне <…> к славе царства моего возвратились ко мне сановитость и прежний вид мой; тогда взыскали меня советники мои и вельможи мои, и я восстановлен на царство мое, и величие мое еще более возвысилось”». (Библия: Дан., 4, 28–33.)

«Состояние, в котором находился семь времен Навуходоносор, царь Вавилонский, известно в науке под именем ликантропии. Под именем чикан-тропии и кинантропии разумеется такое болезненное душевное состояние, при котором человек чувствует себя превратившимся в волка, или собаку. Такой человек чувствует себя волком, воображает себя волком, думает, как подобает волку, и поступает, как дикое животное. При этом на первом плане происходит поражение, сознания собственной личности человека». (Ковалевский, 4995, т. 2, с. 13–14.)

Навуходоносор относится к тем. историческим фигурам, которые, с одной стороны, обозначены в хронологической таблице точными датами, а с другой — часть сведений о них почерпнута из источников, которые сами являются мифологическими или нуждаются в уточнении. Для нас в данном случае важен другой аспект. Царь, при котором Вавилония достигла своего наибольшего могущества, имя которого связано с созданием одного из чудес света «висячими садами Семирамиды», оказывается в очередной раз соединенным в истории и в людской памяти с психическим расстройством.

НАЙТИНГЕЙЛ (Nightingale) ФЛОРЕНС (1820–1910), английская сестра милосердия. Организатор и руководитель отряда санитарок во время Крымской войны 1853–1856 гг.