ее забыть. Начну с наружности. Он был среднего роста, хорошо сложен, имел изящные руки, красиво лежащие волнистые волосы, довольно большие, несколько выпуклые светло-серые глаза. Но черты лица его были очень некрасивы, особенно нос, который к тому же всегда был красноват, как Мусоргский объяснял, вследствие того, что он отморозил его однажды на параде. Глаза у Мусоргского были очень мало выразительны, даже можно сказать почти оловянные. Вообще лицо его было малоподвижное и невыразительное, как будто оно таило в себе какую-то загадку… Мусоргский был враг всякой рутины и обыденности не только в музыке, но и во всех проявлениях жизни, даже до мелочей. Ему претило говорить обыкновенные простые слова. Он ухищрялся перековеркивать даже фамилии. Слог его писем необычайно своеобразен, пикантен; остроумие, юмор, меткость эпитетов так и блещут. В последние годы его жизни это своеобразие слога стало уже переходить в вычурность, что особенно заметно в письмах к В.В. Стасову. Впрочем, тогда эта вычурность и неестественность проявлялись иногда не только в письмах, но и во всей его манере держаться». (Римская-Корсакова, 1989, с. 96–97.)

«Был противником брака для художников, считая, что семейная жизнь мешает творчеству. “Многие часто подговаривали Мусоргского жениться; но его нерасположение к браку доходило до смешного…”» (Шестакова, 1989, с. 106.)

К вопросу об алкоголизме

«Как жаль эту гениальную силу, так глупо с собой распорядившуюся физически!» (Из письма И.Е. Репина.)

«Известно болезненное пристрастие Мусоргского к алкоголю. “Возникновение трагического недуга, над которым с годами стал невластен сам композитор, относится к годам его ранней юности, времени пребывания в Школе гвардейских подпрапорщиков. Обучение гуманитарным предметам и иностранным языкам находилось там на высоте. А вот нравы…”» (Гордеева, 1989, с. 15.)

«…Будучи еще на службе в блестящем Преображенском полку, пил горькую, поэтому просить его вперед за три недели об участии в концерте, не зная, будет ли он вменяем в это время, все равно ни к чему, с одной стороны, горделивое самомнение его и убежденность в том, что путь, избранный им в искусстве, единственный верный; с другой — полное падение, алкоголизм и, вследствие этого, всегда отуманенная голова». (Римский-Корсаков, 1955, с. 140.)

[С 1865 г.] «… страдал приступами “delirium tremens”2’0». (Мусоргский, 1989, с. 95.)

[С 1881 г.] «… страдал припадками удушья. Врачи обнаружили болезнь печени, расширение сердца и воспаление спинного мозга <…> Он выглядел почти стариком. Лицо стало одутловатым, обрюзгшим. Кожа приняла землисто-серый оттенок, болезненный румянец выступал пятнами». (Попова, 1955, с. 260–262.)

«Концерт 3 февраля 1881 года был последним, в котором при жизни Мусоргского исполнялось его произведение. Приблизительно через месяц он был помещен в Сухопутный госпиталь вследствие припадка белой горячки.

Устроил его и лечил доктор Л.Б. Бертенсов… Он был страшно слаб, изменился, поседел. Радуясь нашему посещению, он иногда разговаривал с нами вполне нормально, но вдруг переходил в безумный бред. Так длилось несколько времени; наконец 16-го марта ночью он скончался, по-видимому, от паралича сердца… Его крепкий организм оказался весь расшатанным от губительного действия вина”». (Римский-Корсаков, 1955, с. 84, 142.)

«Доктора говорят, что у него были не удары, а падучая болезнь… Врачи говорят также, что кроме падучей и ударов он несколько помешен. Человек он конченый…»251 (Из писем В.В. Стасова от 14 и 16.02.1881 г.)

«В последние годы жизни Мусоргский испытывал тяжелую депрессию, вызванную непризнанием его творчества, одиночеством, бытовыми и материальными затруднениями. Умер он в бедности в Николаевском солдатском госпитале». (Келдыш, 1974, с. 131.)

Особенности творчества

«Жаловался во время творческой работы на галлюцинации слуха и зрения». (Грузенберг. 1924, с. 84.)

[По мнению музыковеда Л.Д. Демь-янчук] «таимое от людей душевное смятение порой прорывалось в музыке. Так, необъяснимая скорбь и глухая тоска выражены в песнях вокальных циклов “Без солнца” (1874 г.) и “Песни и пляски смерти” (1875—77 гг.), о мрачном и зловещем содержании которых говорят сами названия… Герой в этих песнях один — Смерть, и в каждой песне — новая жертва… Мусоргский — один из немногих композиторов, избегавший вводить в свои оперы женские образы. В “Борисе Годунове” образ Марины Мнишек был введен под давлением музыкального комитета Дирекции императорских театров. На протяжении всего своего творчества Мусоргский лишь единственный раз воспел чувство любви: Марфы и Андрея Хованского в опере “Хованщина”».

«…Достойно удивления, как мог Мусоргский, оставаясь до смерти с музыкальным образованием все того же преображенского офицера, как мог он излагать на бумаге такие гениальные мысли. Факт этот остается феноменальным… Музыкальная память Мусоргского была невероятна». (Компанейский, 1989, с. 129.)

«Вследствие этого недуга, сведшего его наконец в могилу, Мусоргский уже в продолжение двух последних лет своей жизни писал редко и мало, но то, что он писал, ясно доказывало, что никакого упадка таланта не было, даже напротив, произведения его до последнего периода носили на себе отпечаток зрелости и глубины мысли, дотоле им нигде недостигнутой». (Голенищев-Кутузов, 1989, с. 150.)

Алкоголизм у М.П. Мусоргского носил явно злокачественный характер, о чем свидетельствуют раннее начало, быстрое появление психотических форм (белая горячка), алкогольная эпилепсия, катастрофическое поражение внутренних органов. Алкогольная зависимость разрушила «телесную оболочку» гения, привела к преждевременной смерти, не успев, впрочем, повредить качество его композиторского таланта. Более того, можно, по-видимому, говорить и о некотором позитивном влиянии алкоголизма и связанных с ним депрессивных переживаний на создание, например, ни с чем сравнимых по силе воздействия сцены галлюцинации в опере «Борис Годунов» или сцены самосожжения раскольников в «Хованщине». «Лишь познавшего страданья осеняет вдохновенье» — эти слова Ш. Руставели можно отнести, естественно, не только к Мусоргскому, но творчество последнего — еще одно их подтверждение.

МУССОЛИНИ (Mussolini) БЕНИТО (1883–1945), вождь (дуче) фашистской партии Италии (с 1919 г.). Премьер-министр Италии (1922–1943), обладал диктаторскими полномочиями. Казнен итальянскими партизанами.

Наследственность

«Его отец и дед были прирожденными бунтовщиками, не раз попадавшими в тюрьму за свои убеждения». (Смит, 1995, с. 9.)

Общая характеристика личности

«Бенито поздно начал говорить. На протяжении длительного времени родители боялись, что он глухонемой… Вскоре он стал смышленным, но настолько неуправляемым ребенком, что они вынуждены были отдать его в закрытую школу-интернат…» (Там же. с. 10.)

«Он рос непослушным ребенком и его выгнали из двух школ за драки с одноклассниками, в которых он применял нож. Несмотря на это, он был способным учеником и всегда неплохо учился. В 18-летнем возрасте он уже работал школьным учителем… Вскоре, однако, контракт с ним был разорван, и он был с позором изгнан из