и приказал ему читать неведомо кем написанный свиток… Объяснение случившегося, так сказать, естественными причинами, некоторым болезненным состоянием, своего рода галлюцинацией, Мухаммеду представлялось абсурдным… У Мухаммеда не было никаких сомнений, что лично он сам не имеет никакого отношения к авторству Корана… Многие другие отрывки из Корана Мухаммед получил также во сне, но во сне, не сопровождавшемся какими-либо видениями. Мухаммед слышал только голос, который диктовал ему очередной отрывок, поражавший его мудростью и совершенством художественной формы; иногда при этом Мухаммед чувствовал, что кто-то кладет ему во сне руку на плечо — то ли ангел Джибрил, то ли сам всемогущий Аллах. Когда же он просыпался, все слышанное всплывало в его памяти и запоминалось так прочно, как будто слова были начертаны прямо в его сердце. Во время бодрствования Мухаммед физически ощущал приближение откровения — все тело его начинало дрожать, лицо покрывалось крупными каплями холодного пота, голова тяжелела, сознание выключалось. Иногда во время такого приступа, по словам современников и очевидцев, он “ревел, как молодой верблюд”. Нередко Мухаммед, чувствуя, что на него надвигается божественное вдохновение, предусмотрительно ложился на землю, с головой завернувшись в плащ. Очень часто, однако, откровения никакими обмороками не сопровождались, в его поведении почти ничего не менялось, и только для внимательного наблюдателя со стороны становилось очевидным, что на Мухаммеда “находит”. Сознание Мухаммед не терял и мог подробно описать свои переживания во время откро1 вения. По его словам, приближение откровения возвещалось звоном в ушах, похожим на звон колокольчиков <…> Все это время, начиная с памятной ночи месяца рамадана 610 года и до 613 года, в течение трех лет, длился перерыв в откровениях. К концу этого трехлетнего периода первоначальный подъем и энтузиазм сменились у Мухаммеда тяжелой депрессией. Гнетущая тоска и безнадежное отчаяние, сомнение в своей избранности и пророческой миссии мучительно преследовали его…депрессия становилась все глубже и невыносимее, все чаще и настойчивее возвращался Мухаммед к мысли о самоубийстве… Очевидно, что эпилепсией он не страдал, душевнобольным не был… Скупые и лишенные поэзии слова откровений не всегда даются Мухаммеду так просто. Иногда не легкая дрожь, а мучительные судороги сводят его тело, и пена течет из его рта, и стоны вырываются из его больной груди… И все эти страдания — ради крохотного отрывка божественного Корана». (Там же, с. 123–124, 128–129, 150–151, 217, 427.)

«Клянусь звездой, когда она закатывается! / Не сбился с пути ваш товарищ и не заблудился. / И говорит он не по пристрастию. / Это — только откровение, которое ниспосылается. / Научил его сильный мощью, / обладатель могущества; вот Он стал прямо / на высшем горизонте, / потом приблизился и спустился, / и был на расстоянии двух луков или ближе, / и открыл Своему рабу то, что открыл. / Сердце не солгало в том, что он видел. / Разве вы станете спорить с ним о том, что он видйт?» (Коран, 53, 1 — 12.)

«Иные припадки были сложные и соединялись с галлюцинациями мускульного чувства, когда Магомет чувствовал отрешение от земли, полет в небо, путешествие в небесные области. В другой раз припадки были маленькие, начинались криком молодого верблюда и заканчивались потом. Эти припадки не повлияли, однако, на умственные способности Магомета». (Ковалевский, 1995, т. 2, с. 114.)

«Психогенный, никоим образом не эпилептический механизм припадков». (Weitbrecht, 1948, с. 62.)

«Тщеславная личность. Много фантастической псевдологии. Наличие истинных галлюцинаций маловероятно. Состояния самовнушения: изображение священной болезни, эпилепсии». (Lange-Eichbaum, Kurth, 1967, с. 470.)

«По характеру Магомет был замкнут, задумчив, склонен к уединению и, видимо, обладал болезненно обостренной нервной системой, что иногда доводило его до припадков и галлюцинаций. Некоторые исследователи даже думают, что он был эпилептиком, но это, по-видимому, не верно: видения ему являлись не в припадках, а всегда по ночам, после долгих часов молитвы». (Карате-ев, 1994, с. 170.)

«Мы не думаем объяснять успех миссии Магомета исключительно эпилепсией; он связан с характером этого человека и с настроением века, в котором он жил, — но мы думаем, что его галлюцинации происходили от нервного расстройства, которое выражалось эпилептическими Припадками. Во время этих галлюцинаций он видел разные видения, слышал звуки и, благодаря им, уверовал, что он Божий посланник, до чего, без этих галлюцинаций, он не дошел бы ни религиозным возбуждением, ни абстрактным монотеизмом… Мы думаем, что эпилептические припадки у него были довольно редки, так как частое появление их отозвалось бы гибельно на его трудной деятельности и его миссии». (Айрлэнд, 1887, с. 35.)

«…Несомненно, что Магомет страдал истерией в тяжелой форме». (Чиж. 2001, с. 441.)

Есть определенная закономерность в том, что основатели трех величайших мировых религий (Христос, Будда и Мухаммед) были людьми с патологической психикой (при всей спорности существования первого как исторического лица). Впрочем, деятели, ставшие основателями более мелких религиозных движений или сект, также не являются исключениями из этого правила (см. Блаватская, Фокс, Франциск Ассизский и др.). В данном случае больший интерес представляет отмеченная тенденция, чем уточнение диагноза каждой конкретной личности. И эта тенденция подтверждает, что абсолютное большинство исторически значимых религиозных достижений совершены людьми с нарушенной в той или иной степени психикой. Логично предположить, что психические расстройства явились одной из составляющих того «аккорда гения», который и позволил этим лицам выделиться из общей массы людей и привлечь к себе благосклонное внимание истории.

МЮССЕ (Musset) АЛЬФРЕД де (1810–1857), французский писатель, поэт-романтик и драматург.

Наследственность

«Двоюродный брат по линии отца кончил жизнь самоубийством. В семье матери проявлялись черты психической неуравновешенности». (Nisbet, 1891, с. 137.)

«С детства обнаруживал крайнюю нервность, доводившую его до припадков». (ЭСБрокгауза, п/т. 39, с. 373.)

«Крайне любопытен в эротическом отношении. В молодости проводил все время в борделях… Жестоко обращался со своей сексуальной партнершей; непосредственно после этого отмечался истерический плач». (Mtchaut, 1904, с. 427.)

«У Мюссе отмечают три слабости, вошедшие в поговорку и связанные друг с другом: женщины, вино и игра. Первая слабость проявилась у него в отроческом возрасте, когда он почувствовал страстную привязанность к своим юным кузинам. С 18 лет он регулярно злоупотреблял спиртными напитками и стал азартным игроком… Однажды у него появилось желание совершить самоубийство, но он был удержан тем обстоятельством, что получил приглашение от знаменитой актрисы Рашель провести несколько дней наедине с ней… Он испытал несколько необычайно ярких зрительных галлюцинаций, что свидетельствует о болезненной чувствительности его мозга. Однажды