условия, согласно Эспине, были уже обеспечены евреям еще Моисеем, когда он проклял их, предвидя их великое преступление: «Будешь служить врагу твоему, которого пошлет на тебя Господь, в голоде и жажде, и наготе, и во всяком недостатке; он возложит на шею твою железное ярмо, так что измучит тебя» (Второз. 28:48). Эспина все же забыл добавить, что ужасные мучения, на которые евреи были обречены, означали не только отбытие наказания, но еще и средство для избавления, ибо только через исключительные страдания и горести можно побудить евреев оставить их открытое неповиновение[2255]. Однако если позволить им жить свободно, то их условия будут просто поощрять их продолжать свое отвержение христианства, и, как следствие, отрава иудаизма не исчезнет с лица земли[2256].

Чтобы доказать это с максимальной ясностью, Эспина перечисляет многие законы, изданные против евреев Церковью и государством, включая законы Каталины от 1412 г., которые накладывают на евреев жесточайшие ограничения. Не может быть вопроса о том, какой образ жизни предназначает евреям христианский закон, божественный и человеческий. Но что мы видим в действительности? Евреи плюют на все эти законы, обходят их или относятся к ним как к несуществующим. Они не только не носят «знак», они используют христианских служанок, нанимают христианских рабочих, ссужают деньги под проценты христианам всех классов, практикуют медицину среди христиан, управляют поместьями больших грандов и таким образом осуществляют власть над христианами. Так, вместо того чтобы быть рабами христиан, они живут в Испании как их хозяева. Вряд ли нужно говорить, что эти условия (свобода и господство) поощряют их идти по пути греха. «Они не обрабатывают землю и не защищают ее, но пожирают труд христиан посредством своих пагубных хитростей, и таким образом они становятся наследниками имущества христиан» и владельцами больших состояний. Как сказано у пророка Иеремии: «Как клетка, наполненная птицами, дома их полны обмана; через это они возвысились и разбогатели — или яснее, плодами своего крючкотворства и преступной эксплуатации»[2257].

Этими заявлениями, представляющими евреев как «пожирающих лучшие плоды земли», без всякой попытки хоть как-то соразмерить свои слова или сказать что-то позитивное, Эспина вторит социальным обвинениям, возведенным Маркильосом на марранов. Но в отличие от Гарсии, он, по вышеуказанным причинам, концентрирует свои атаки на «открытых», а не на «тайных» евреях, и снова, в отличие от Гарсии, он делает акцент на приписываемых евреям религиозных преступлениях, не обративших до тех пор на себя особого внимания испанских христиан. На протяжении столетий в Испании упоминались очень немногие случаи обвинения евреев в совершении антихристианских зверств (вроде осквернения Причастия), но они получили отклики в испанской жизни и литературе, и на базе этих откликов, которые Эспина умножил цитированием мнений неиспанских авторитетов, он чувствовал себя свободным заявить, что «книги не хватит, чтобы описать все их преступления в этом плане»[2258]. Посредством таких огульных обвинений Эспина представил евреев закоренелыми преступниками, которые вредят христианам и унижают христианство, не обращая при этом внимания на законы страны и не получая никакого наказания за свои преступления. Он, конечно, понимал, что обязан объяснить, как евреям все это удается, и здесь он снова дает ответ, отличный от ответа Маркильос.

Эспина без обиняков возлагает вину за это положение вещей на «прелатов и князей, и всех прочих господ», на которых лежит обязанность следить за выполнением законов и не допускать нарушения их евреями. Именно «отвратительная жадность христианских князей» и «материальные выгоды, которые они получают от евреев», привели их к тому, что они позволяют еврейским преступлениям оставаться безнаказанными. Их чрезмерное общение с евреями и многочисленные подарки, получаемые от них, ведут к тому, что «хищным волкам», которые пробрались в Божье «стадо», позволяется продолжать опустошение, не встречая сопротивления[2259].

Только если мы объединим это изображение еврея как нечистоплотного экономического эксплуататора с его портретом религиозного преступника, мы сумеем почувствовать масштабы влияния кампании Эспины на испанское общество. Очень скоро возбуждение охватило многие города, движение Эспины требовало изгнания евреев с их территорий. Оно не призывало к убийству евреев возможно потому, что предполагалось, что угроза смерти может пробудить к жизни нежелательное движение крещения, но оно призывало грабить еврейское имущество и захватывать синагоги и кладбища[2260]. Подобные шаги будут, как верили поклонники Эспины, достаточными, чтобы заставить евреев оставить их кварталы и, в национальном масштабе, побудить покинуть Испанию, что полностью соответствовало бы целям Эспины.

Судя по нашим источникам, этот план завоевал не только поддержку низших классов, но и был одобрен некоторыми муниципальными советами, а в церковной иерархии — рядом монахов и прелатов. Более того, в некоторых местах поторопились выпустить специальные уставы против евреев как временную меру, в то время как в других местах приготовления уже приближались к исполнению вышеупомянутой программы. Это движение казалось настолько распространившимся, а нападение столь неизбежным, что королевская администрация нашла необходимым выпустить 28 мая 1455 г. специальное предупреждение всем властям в стране, запрещающее им всякую моральную поддержку любой попытке грабить личное имущество евреев или лишать их общинных владений. Все евреи отныне находились под защитой короля, а нарушителям указа грозила «потеря королевской милости, лишение всех должностей и конфискация всего имущества». Он также поставил преграду всяким оправданиям невыполнения этого указа из-за незнания закона или неспособности к его выполнению[2261].

Строгий указ короля был недвусмысленной угрозой всем возможным агрессорам. Энрике в тот момент находился в зените своего престижа, его «и боялись, и уважали», а указ был выпущен Фернаном Диасом де Толедо, который теперь служил Докладчиком Энрике. Каждый мог видеть, что правительство настроено серьезно и примет жесткие меры, чтобы предупредить широкомасштабные беспорядки и волнения. Само собой разумеется, что Фернан Диас участвовал в планировании этих шагов, которые, как мы можем допустить, он считал необходимыми, и как администратор, и как лидер конверсо. Немногие могли понять с такой ясностью, как он, откуда дуют новые ветры. Повторение массовых беспорядков 1391 г. не только приведет всю страну к серьезным проблемам — оно может повлечь за собой бурю волнений с непредвидимыми последствиями. Это также подвергнет марранскую общину беспрецедентной опасности. По всей вероятности, он видел запланированную атаку на евреев как прелюдию к атаке на конверсо.

V

Королевская администрация могла преувеличить силу антиеврейского движения в 1455 г., а может быть, желала предупредить волнения, о приготовлении к которым она получила сведения. В любом случае, она остановила расширение этого движения, и о нем почти не было слышно до конца царствования Энрике IV. Но это не значит, что администрации удалось сдержать рост антиеврейских чувств