он пока так и останется, как и никем же, собственно, для меня! Без заполнения и лично уже имеющегося контура… Как и этот же все день, точнее уже вечер, а там и почти что ночь… что и тоже прямо-таки и хоть как-то… если уж и не кардинально… ничего же изменит. Вряд ли он даже и вообще придет! Кто-то же из вас… опять же… просто этого и ему же сам не позволит… — оценив по достоинству эту шпильку, обращенную, как и взгляд, точно к нему же и в него, мужчина лишь кивнул и промолчал, хоть и при этом же еще поджав губы, не сдержав просто и своей же легкой улыбки от ответа же и на собственный же вопрос в себе: «И в кого же ты такая сообразительная?». «А ты угадай! Как там было?.. Свет мой, зеркальце, скажи…», — …сразу же еще… или уже в процессе… решив не портить такой замечательный вечер единения… и тут же воссоединения! Пусть и неполного, как хотелось бы и изначально… И будто бы тут же еще — и назло, как и в противовес! Но и у каждого же из на это как были, так и есть свои причины… И да, я ни на что, как и ни на кого же сейчас прямо этим не намекаю! Говорю и привожу же это лишь… как факт: не стоит, если «не стоит». Ведь ноль как результат и ничего — тоже «ничего»! Всему же свое время… Да и я уже даже с этим и сама, как и со всем же вашим, кто связан и что связано же так или иначе с вами же всеми и по раздельности, почти что смирилась… Правда! Не надо переступать, как и ломать же себя, через себя же… А и тем более — ради меня! Не стоит. Да и опять-таки — достаточно поздно уже… Роза не одобрит! И пусть же она что так, что этак, конечно, не одобрит… Ничего и никого… Но! Если к позднему приезду-приходу добавится еще и запах алкоголя — не лучшее будет сочетание, как и сам же итог от возращения моего и встречи ее меня же на пороге… в совокупности. Побегу!

— Ладно! — Сказал как отрезал, а там и отмахнулся же еще от всех, вся и всего же разом русоволосый, почти лишь смирившись, ведь и с явным же еще нехотением, как и нежеланием при этом, что и разве в его же собственной энергии не отразилось, продолжающей разливаться прямо-таки уже и удушливым зноем, отливая при этом же еще и самим же солнечным светом, зато отразилось: на его лице — в легком кривлянии, в голосе — в небольшом осадке-остатке и в движениях — в нервозности и дерганности, будто бы и перешедших еще к нему и от нее же самой, да и когда он все-таки позволил обойти ей себя и открыл же ей сам дверь, пропуская и выпуская же ее тем самым в подъезд, после чего еще провожая долго и до последнего же волнительно-сосредоточенным взглядом своих серых глаз до лифта, и только лишь затем уже отдернул себя, когда дверь кабины раскрылась, впуская ее внутрь себя. — Дождись такси на первом этаже: не выходи, пока не подъедет к дверям! И обязательно отпишись, как приедешь и зайдешь домой… И отзвонись, как попадешь в квартиру и свою комнату!

— Хорошо… Пока! — Крикнула уже из кабины брюнетка и лишь после того, как одновременно услышала в ответ «Пока» и «До встречи», достала свой телефон из рюкзака и открыла приложение для вызова машины, параллельно же еще при этом, пока дверь совсем не закрылась что лифта, что и квартиры да и пока же позволяла ей ее собственная совесть, слушала их разговор, уже не участвуя:

— Егор, а вот скажи мне на милость… только честно… что вы так долго делали в квартире… до моего же прихода… так еще и закрывшись изнутри? Не кофту же искали, в самом деле!

— Да так… по мелочи!

И каждый понял то, что понял — свое. Равно как и до этого еще отобрал и для себя же самого — свое прощание с девушкой. Ведь и если Александр сделал это на автомате и по инерции, не особо и задумываясь да и скорее же просто, а там и именно повторив за ней. Почти что как и на зачете или экзамене — номер билета и сам же вопрос. Ведь и не несколько же раз еще и затем подряд, как и не в надежде, что таким образом ответ на него все-таки вспомнится, прямо-таки и придя: сам ли в голову или с преподавателем, что уже и сам натолкнет и подтолкнет же к нему. Начав же вдруг говорить, после чего ученик или студент подхватывать, продолжая, и вот они уже в едином квартете, да и, что уж там, организме, доводят все до конца и в приподнято-взаимном же настроении расходятся: один — с зачетом или оценкой, второй — домой. На деле же все — как в «Лебедь, рак и щука» или и из того же «Квартета» басни же Крылова «Проказница-мартышка, осел, козел, да косолапый мишка», взяв на себя слишком много, а для начала — и ролей, только еще больше расстроились, расстроили друг друга, так еще и разругались же в пух и прах: и где один же по итогу — ушел с парой, а второй — остался со следующим таким же вундеркиндом. Но и тут же ведь все — при своем: с новым днем, пищей и пересдачей. То Егор же, как и прежде и не изменяя же себе-себя, вложил в это куда больше смысла. Равно как и не пожелав, да и не позволив же себе оставить за дамой последнее слово, выведя что ее, что и свои же слова по количеству в ноль: из принципа скорее, нежели и из чего-то еще. Так и не преминул же еще воспользоваться и их же качеством, оставив на кончике ножа, в сухом остатке и осадке — заманчивое предостережение. И хочется и колется, как говорится. Вроде как и ам, но и тут же ведь не дам: ни себе ни людям. Как собака на сене и на лаврах же еще почивая в придачу. Но и что вновь же ведь при балансе и равновесии — как он сам, а и точнее, каким она же его сама и со всем этим оставила, так и он ей отплатил-оставил: