В этот момент он вдруг увидел, как дверь каюты распахнулась. На палубу выбрался Джейми. Цепляясь руками за что попало и ежесекундно рискуя жизнью, шотландец начал медленно продвигаться вперед. Боцман тут же высунул голову в ближайшее окно и заревел, тыча рукой:

— Пожарный топор, пожарный топор…

Словно во сне, Джейми услышал его и увидел топор, зажатый в красных скобах на крыше каюты. Палуба вздымалась и подрагивала, как будто душа катера знала, что тот переживает предсмертные судороги. Одна нога Джейми скользнула по доске, но он врезался в фальшборт и обнаружил, что держит в одной руке топор и что в этот миг ему ничего не грозит. Вода накатила через нос и поглотила его. Он снова уцелел, но, схлынув, волна оставила после себя тошнотворное предчувствие близкого конца. Его желудок непроизвольно сжался, и мерзость излилась из него. Он лежал в шпигатах, холодный и испуганный, вцепившись пальцами в стойку, пока новый вал не накрыл его с головой. Когда ему удалось вдохнуть, он закашлялся, выплюнул соленую воду изо рта, выдул её из носа, и это встряхнуло его и подтолкнуло к действиям.

Впереди конец гроба прочно застрял в мешанине канатов и меж погнутых стоек, сам гроб ездил из стороны в сторону, когда волны с ревом прокатывались мимо, засасывая его.

— …Ради Создателя, будьте осторожны…

Никакой топор не спустит этого ублюдка назад в море, беспомощно подумал он и обхватил рукой стойку, сопротивляясь яростной волне, которая налетела сбоку, вдавила его в гроб, а потом оттащила назад к фальшборту, задыхающегося и почти захлебнувшегося. Когда она схлынула, он поразился тому, что все ещё на борту. «Не теряй времени! — вопил мозг. — Следующий вал или тот, что придет следом за ним, утащит тебя с собой и утопит».

Поэтому он оставил своё безопасное убежище и двинулся вперед, пока не оказался над гробом, ненавидя его и то, что он здесь сейчас, и то, что позволил уговорить себя участвовать в этом безумии, попусту рискуя ею и остальными, но больше всего ненавидя свой собственный страх. Новая волна потащила его за собой, но он выстоял и, взявшись за топор обеими руками, рубанул изо всех сил, поскользнулся и ухватился за край крыши каюты, когда ещё одна волна дотянулась до него и ударила о бок гроба. Ловя ртом воздух, он с трудом поднялся на ноги и снова рубанул, на этот раз по самому гробу, ненавидя это воплощение зла, в которое он превратился.

Лезвие рассекло один из веревочных канатов, никак не повредив при этом проволочных, спутавшихся в один невообразимый клубок, глубоко вонзилось в обтянутую флагом крышку или дно — он не знал да и не хотел знать, что именно, — и расколол её. Но гроб по-прежнему висел на канатах. Напрягая все силы, он не мог сдвинуть его, ворочая, пиная ногами и изрыгая проклятия. Большая часть его все так же свешивалась за борт, болтаясь в воде, и тянула, затаскивала их в глубину.

Ещё один удар, ещё и ещё, теперь он бил тыльной стороной топора как кувалдой, пытаясь разбить гроб на куски, беснуясь и проклиная его. Деревянные доски трескались, но держались, потом сопровождавшийся звериным воем удар сокрушил боковую доску и торец, а Джейми поскользнулся и растянулся на палубе. Топор выскользнул у него из рук и упал за борт. Следующий поток ударил его о гроб и снова оттащил назад. Когда пена схлынула и он смог дышать, он с трудом открыл глаза. Все по-прежнему. Гроб держался так же прочно, как и прежде. Он снова пополз вперед, но силы его иссякли, их едва хватало на то, чтобы не дать волнам смыть его в море.

И тут он увидел, как один измочаленный канат лопнул. Клубок тросов и канатов заскрежетал, натянувшись, перевернулся и немного распутался, потом больше, потом весь гроб целиком выскользнул нижним концом вперед и, ударившись о воду, начал разваливаться. Какое-то мгновение его верхушка держалась на поверхности, потом скрылась под водой, оставив после себя пену и пузыри. Всплыл кусок ткани, это был флаг Струанов. Следующий пенистый вал прошелся, как метлой, по поверхности моря, расчистив её, схватил Джейми за ноги, выдернул их из-под него, протащил его вперед до основания бушприта, потом поволок по палубе назад к корме, пока Тинкер отчаянно боролся за управление судном.

Поражаясь тому, что он все ещё жив, Джейми обнаружил, что лежит на корме, сплевывая воду и пытаясь отдышаться. На пределе своих сил он добрался до двери и ввалился в каюту.

Ская все так же рвало в углу, он почти ничего не соображал, Хоуг без сознания лежал на животе на полу каюты. Анжелика свернулась клубком на скамье, где он её оставил, угрюмо держась руками за поручни, постанывая и тихо всхлипывая; глаза её были плотно зажмурены. Дрожа всем телом, он рухнул на скамью рядом с ней. Грудь его ходила ходуном, голова опустела, лишь одна мысль застряла в ней: он все ещё жив, и они все ещё в безопасности.

Через некоторое время его взор очистился. Примерно в миле от них виднелась земля. Он заметил, что дождь поутих и море тоже. Теперь лишь редкая волна перехлестывала через борт. В ящике под скамьей он нашел одеяла, завернулся в одно сам и укутал в другое Анжелику.

— Мне так холодно, Джейми, где ты был? — всхлипнула она, как испуганный ребенок, лишь наполовину представляя, что происходит вокруг. — Мне так холодно, так одиноко, я чувствую себя ужасно, но я так рада, что мы сделали это, так рада, о, Джейми, мне так холодно…

Когда они подошли к причалу фактории Струанов, на небе уже проглянули несколько размытых звезд. Было ещё довольно рано, ночная тьма только-только начала сгущаться. Небо расчистилось, обещая назавтра хороший день. Торговые суда и флот мирно стояли на якоре, не потревоженные штормом, горели штаговые огни — только на пакетботе кипела работа при свете множества масляных фонарей, мерцавших во мраке, как рой светлячков.

Кочегар ловко выпрыгнул на причал с канатом в руках и привязал катер, потом помог выбраться остальным. Сначала Анжелике, потом Скаю и Хоугу. Джейми легко поднялся по ступеням, все ещё завернутый в одеяло, его знобило, но не слишком сильно. Скай и доктор появились с посеревшими лицами, их желудки ещё не улеглись, в голове шумело, ноги подгибались в коленях. Анжелика же теперь чувствовала себя гораздо лучше. Головная боль прошла. Её не рвало, она даже не почувствовала морской болезни. Ещё раз она смогла выплакаться до конца. Последние полчаса в море она провела на палубе, подальше от пропитавшегося кислым запахом рвоты воздуха каюты. Там она присоединилась к Джейми, стоявшему на полуюте, и подставила лицо сладковато-соленому ветру, который скоро вымыл из её головы всю мерзость.

Позади неё Хоуг прокашлялся и сплюнул сгусток мокроты в воду, плескавшуюся о сваи.

— Прошу прощения, — пробормотал он, отчаянно нуждаясь в глотке спиртного. Тут он заметил, что творится на носу: треснувшие брусья, носовой люк разбит, бушприт исчез, фалы тоже, большая часть фальшборта. — Чёрт, что произошло?

— Волной на палубу занесло какие-то обломки, что-то похожее на ящик. В первый момент я даже испугался, — ответил Джейми.

— То-то мне показалось, что я слышал какой-то треск… Я… думаю, я… думаю, я загляну в клуб перед сном.

— Я пойду с вами, — вызвался Скай. Ему был нужен не один бокал, чтобы желудок наконец угомонился. — Джейми? Мисс Анжелика?