class="p1">В подвальных помещениях окна. Вдоль всего фасада. На первом и втором этажах тоже. По фронтону колонны. За ними лестница, ведущая к главному входу.

Мне туда не надо. Я сейчас находился у западной стороны здания. Вон окно. Наверху, стоит только задрать голову.

Лезть предстоит метров пять по гладкой стене. Ну, не совсем гладкой.

В стене есть щели. Вертикальные и горизонтальные. Типа границы плит. За них можно держаться кончиками пальцев. Цепляться носками ботинок.

Я так и сделал. Пальцы у меня тренированные. Сильные и крепкие. Как и все руки.

Ну, еще бы. Его благородие Горский, то есть я, тщательно готовился к операциям. Укреплял мышцы рук. Брал пример с обезьян.

Ползал по деревьям в усадьбе. Потом по крышам и стенам домов. Мог подняться по канату на одной руке.

Я уже и сам вижу. Руки и ноги у меня мощные и накачанные. Как у орангутанга.

Поэтому я стащил с себя обувь. Сложил в плечевой мешок. Остался босым.

В мешке, кстати, позвякивали фомка, отмычки и нож. Еще моток веревки. Сменная одежда и еще по мелочам.

Закинул мешок обратно за плечи. Уложил поудобнее. Полез наверх. Цепляясь за каждую щелочку и трещину.

Как обычно, использовал базовые принципы восхождения. Всегда опора на три конечности. Четвертая конечность тянется вверх. За новой опорой.

Все прошло благополучно. На этот раз я добрался до второго этажа. Правда, не без приключений.

Однажды чуть не сорвался. Все-таки, почти гладкая стена — это не шуточки.

Со стены отломился кусок извести. Как раз на который я наступил левой ногой.

Упал с шумом. Прямо подо мной. Разлетелся на обломки.

Я удержался. Вцепился в трещинки двумя руками. Не упал. Что еще хорошо, на месте, где откололась стена, теперь глубокая трещина. Я вставил туда ногу. Очень удобно.

Полез дальше. Когда до окна осталось совсем чуть-чуть, внизу опять послышались голоса.

— Вот я же и так пытаюсь втолковать бабе, и эдак, — говорил тот же голос. — А она никак не поймет. Его благородие Попов тогда что говорили? Баба не может по своей натуре заменить мужика. Лес валить или дома ставить. Куда ей? А она туда же. Хочу, говорит, дохтуром стать. Не хочу, говорит, дома сидеть и отроков плодить. Сам, говорит, иди и плоди.

Вот зараза. Как бы не заметили. Я оглянулся. Возле клумбы перед фасадом опять две фигуры. Одеты в зипуны.

Наклонились друг к другу. Болтали.

— Ну, где это видано, — прогудел второй голос. Его обладатель погладил густые усы. — Чтобы баба да врачом! А срам у мужиков тоже смотреть будет? Это кто ж дозволит? Не бывать этому! Пока стоит белокаменная Москва, тут всем мужики заправлять будут. А бабы вот где!

И показал огромный кулак. Я воспользовался их спором против равноправия полов. Тихонько подтянулся на пальцах. Отворил окно. Бесшумно нырнул внутрь.

Глава 2

Ссудная касса

Сторожа так и не заметили меня. Озабочены, как бы не упустить женщин. Я перелез через окно. Пригнулся, чтобы не увидели снаружи. Осмотрелся.

Я очутился в типичной комнате банковского служащего. Она ничуть не изменилась за двести пятьдесят лет.

Все так же столы и стулья. Шкафы со стопками бумаг. Голые стены. Хотя нет, кое-где репродукции картин.

Вместо компьютеров — деревянные счеты. Все аккуратно разложено по местам. Так и пахнет педантизмом.

Согласно плану прежнего Горского, надо обчистить сейф в комнате управляющего директора. Это тоже на втором этаже. Через три двери налево. Мне надо выйти отсюда.

Я надел обувь. Тихонько прошел по каменному полу к двери. Поправил мешок за спиной.

Так, что у нас с дверью? Карманов сделал копию ключей от этого кабинета. Но еще он слезно просил взломать дверь. Сымитировать вскрытие замка. Чтобы потом не заподозрили про сообщника.

Наивный. Любое успешное ограбление банка невозможно без помощи изнутри. Это знают в двадцать первом столетии. Знают и сейчас.

Я с Гришей уже договорился. Пятьсот рублей компенсации. Билет на поезд сообщением Москва — Вена. С пересадками. Новые документы.

Дальше до швейцарских кантонов. Работа в торговой компании «Нотенштейн», специализирующейся на банковских операциях. Это в Санкт-Галлене, имперском городке недалеко от Боденского озера. Директор, мой любезный знакомый Конрад Цили, согласился принять нового работника. По моей рекомендации.

Надо же. Горский открылся для меня с новой стороны. Заботливый, черт побери. Молодец. Не дает своих в обиду.

Еще обладает многочисленными связями по всему миру. Потому что в юности совершил кругосветное путешествие. Чтобы выиграть пари. Правда, не за девяносто дней, а за два года.

Он большой оригинал, этот Горский. Даже обидно, что погиб. Ладно, часть его натуры все равно осталась. Хотя бы в воспоминаниях.

Сейчас мне двадцать лет. Вокруг света он ездил в шестнадцать. Еще жить и жить. Тело совсем молодое.

Я достал отмычки. Тоже почти не изменились за два с половиной столетия. Хорошие и качественные. Помнится, их сделал кузнец Савелий в папенькином подворье.

Пошуровал в замке. Тут несложно, обычная конструкция. Я даже без запасного ключа бы справился. Дверь открылась. С легким скрипом.

Впереди открылся коридор, погруженный в полумрак. Я прислушался. Тишина. Можно двигать дальше.

Осторожно высунул голову. Никого. Я вылез из кабинета. Пригнувшись, пошел по коридору. Первая дверь, вторая и третья.

А вот и кабинет управляющего. Позолоченная табличка «Кошкинъ Галактiонъ Юрьевичъ». И должность.

Я остановился перед дверью. Достал отмычки, снова пошуровал в замке. Тут уже запасного ключа нет. Придется обходиться своими силами.

Замок особой сложности не представил. Точно такой же, как в предыдущем кабинете. Откуда я вышел.

Работать пришлось почти наугад. Фонариков сейчас еще нет. Я отлично видел в темноте. Зачем использовать вонючую керосиновую лампу?

Вскоре дверь открылась с тихим лязгом. Я вкатился в кабинет. Дверь аккуратно прикрыл за собой. С тихим щелчком запер на замок.

Глаза уже привыкли к полумраку. С улицы через большие окна проникал тусклый свет фонарей. Хотя им мешали тяжелые бархатные портьеры. Прямо как в театре.

Кабинет, конечно же, роскошнее, чем у обычного служащего. Больше и просторнее. На полу ковры. В углу тихонько постукивали старинные часы с маятником.

Стол у дальней стены. Тяжелый и дубовый. Массивная столешница украшена резьбой. На краю чернильница и футляр с перьями. Рядом счеты. Тоже стопка бумаг и папок.

Стул тоже соответствующий. Солидный и тяжелый, с подлокотниками и мягкой подкладкой. На спинке гравировка торгового знака компании.

Рядом стол для посетителей. Сейфа нигде нет. Видимо, он там, во второй комнате. Туда вела