спала, но в пять утра – небо едва посветлело – за окнами, алчно распахнутыми навстречу ночной прохладе, зашаркала метла и забубнил дворник.

В предрассветной тиши, нарушаемой только голосами птичек, ворчливый голос во дворе звучал отчетливо, как в театральном зале с хорошей акустикой.

– Вот люди, а? Удивительные существа, – доверительно делился Герасим с кем-то – должно быть, с совами. – Загадили двор мишурой и сухими еловыми иглами – летом! До августа, стало быть, елку свою держали, чего ж до Нового года не дотянули, всего-то четыре месяца осталось!

Прикрывшись шторой, поскольку жаркой ночью была в наряде голой королевы, я высунулась в окно, с высоты третьего этажа оглядела двор и действительно увидела обрывки серебристых нитей новогоднего «дождика». Герасим сметал их и разноцветные кружочки конфетти в аккуратную кучку.

Уличный кот – вот кто был собеседником дворника! – внимательно наблюдал за его действиями с крыльца, явно намереваясь в финале процесса рухнуть сверху на заманчиво шевелящуюся и блестящую мишуру.

Представив, как разорется по этому поводу Герасим, я поспешила закрыть окна и включить кондиционер.

Под его негромкое монотонное гудение уснуть не получилось. Я лежала и вяло мыслила на заданную дворником философскую тему: «Вот люди, а?»

В самом деле, с кем я живу рядом? Ёлку они в августе разбирают, трупы в мешки запихивают…

Неожиданно блестящая догадка вспыхнула в мозгу, как бенгальский огонь.

Я снова вылезла из постели, завернулась в простыню и, утопав на кухню, чтобы не помешать спокойно спящим мужу и сыну, позвонила Ирке.

– Ты с ума сошла? Шестой час! – душераздирающе зевнула она мне в ухо.

– Совсем наоборот, – бодро ответила я ей несколько невпопад. – Спешу обрадовать: ты не сошла с ума! Вчера у нас кто-то выбросил новогоднюю ёлку и прочие атрибуты зимнего праздника, дворник сейчас сметает мишуру и конфетти. И я догадалась: то лицо в мешке – вовсе не труп!

– А что же? – В голосе подруги смешались надежда и скепсис.

– Маска! – торжествующе ответила я. – Карнавальная маска! Ее запихнули в мешок с другими новогодними прибамбасами, а потом все вместе выбросили! Но, должно быть, не в нашем дворе, а в соседнем, в те контейнеры мы с тобой не заглядывали. А ночью поднялся ветер, легкую мишуру разнесло по окрестностям…

– Да какая маска?! – перебила меня Ирка. – Я что, по-твоему, карнавальных масок не видела? У меня каждый год то пара зайчиков, то сразу два Дарта Вейдера! – Она вспомнила новогоднюю экипировку своих близнецов. – Но это же было что-то жуткое!

– Не сомневаюсь, – согласилась я. – А ты посмотри в Интернете, как выглядит, к примеру, дико популярная у подростков карнавальная маска «Крик».

– Минутку.

Подружка отключилась и почти сразу же перезвонила мне.

Она недолго искала – маска «Крик» и впрямь ужасно популярна, поисковик по запросу мгновенно кучу картинок выдает.

– А ты права, дорогая! – Теперь в голосе звучало облегчение, смешанное с весельем. – Это очень похоже на то, что я видела! – Ирка засмеялась. – Фух, отлегло… Но если выяснится, кто этот затейник, избавляющийся от новогоднего хлама в августе, шепни мне его имя, пожалуйста. Я проведу с ним воспитательную работу.

– За Герасимом очередь занимай, – пошутила я в ответ.

Очень довольные найденным объяснением и друг другом, мы с подружкой распрощались.

Герасим уже навел порядок во дворе и пошел подметать аллею перед домом, с той стороны его бубнеж до меня не доносился, и я прекрасно поспала еще час-другой.

На работу-то мне ходить не нужно! Хо-хо! Я свободный писатель и вольнонаемный журналист, тружусь из любой точки мира в комфортном для себя режиме.

Кто понимает толк в реальных карьерных достижениях – оценит.

В восемь утра заверещала неизменно энергичная малышня в соседнем дворе – там место выгула ближайшего детского сада. У мелюзги началась утренняя зарядка, из-за чего у моего семейства случилась вынужденная побудка.

– На каких-то там утят быть похожими хотят, быть похожими хотят не все, не все, – с печальным смирением пробубнил в такт задорной мелодии Колян и попытался спрятать голову под подушкой.

И правда – не как утенок, а страус, я бы сказала.

В комнате у нашего условно мелкого что-то грохнуло – не иначе, товарищ сын сноровисто убрал постельные принадлежности в ящик для белья, и почти сразу в коридоре послышался бодрый юношеский голос:

– Доброе утро, котики мои! А что у нас на завтрак?

– Можно, я буду не котиком? – из-под подушки безнадежно поинтересовался супруг. – А еще немного останусь медведиком в спячке?

– Понедельник, – напомнила я, – пора становиться лошадкой и впрягаться в работу, – и вылезла из постели, чтобы заняться завтраком.

Зеленый салат, мягкий сыр, вяленое мясо, вареное яйцо, кефир, кофе – мужу. Овсянка с медом, йогурт, бутерброд с сыром, яйцо и чай – сыну. Творог со сметаной и малиной – мне.

Хорошо, что у нас нет домашних животных, так утомительно готовить каждому свой персональный завтрак!

Ирка позвонила, когда я мыла посуду после завершившейся трапезы и размышляла, можно ли как-то унифицировать питание всех членов семьи и при этом не вызвать локальный народный бунт.

– Ты помнишь, что в десять у нас встреча в «Булках с маком»? – спросила Ирка, деловито почавкивая. Видно, тоже торопилась закрыть тему завтрака. – Клиент имеет привычку опаздывать, но лучше на это не рассчитывать. Ты как, успеваешь?

Моя лучшая подруга – бизнесвумен и поэтесса. Кошмарное сочетание.

Пишет она так себе, а на поэзию нынче спрос невелик, так что серьезные издательства произведения Ирэны Макс упорно не берут. Узок круг ее читателей, страшно далека она от народа, чем весьма тяготится, но, в отличие от других непризнанных авторов, не ноет беспомощно, а делает все возможное для того, чтобы изменить ситуацию.

Выход подруга нашла простой: она собирает таких же графо… ой, извините – непризнанных гениев, и они вскладчину выпускают сборник своих бессмертных стихов за собственный счет. А я в этих проектах выступаю литературным редактором, причем бесплатно, по долгу дружбы и из чистого гуманизма. Просто потому, что было бы слишком жестоко выдавать на публику шедевры Ирэны Макс и Компании в первозданном виде. Это же настоящее оружие массового поражения умеющих читать.

В «Булках с маком» мы должны были встретиться с какой-то дамой-чиновницей, вдохновенно кропающей любовные вирши. Ирка возлагала на нее большие надежды: чиновница с легкостью могла в одиночку оплатить все расходы на печать, но страшилась дебютировать с сольным проектом, предпочитая командное выступление. Нужно было убедить ее денег дать побольше, а места в сборнике занять поменьше. Я уже имела сомнительное счастье ознакомиться с творчеством пишущей дамы и понимала: ее