Эти двое попытались вскочить на ноги, но я остановил их движением руки.

— Всегда готовы выполнить любое ваше распоряжение, милорд.

— Мы разобьём войско маркграфа, — я потянулся за второй бутылкой.

— Двумя когортами, — прыснула Алетея: солдатский сидр оказался действительно беспощаден.

— Мы разобьём их, — упрямился я, — Но позже. А сейчас у меня для вас другое задание.

Они оживились. Я видел, как мои командиры переглядываются и кривят свои тонкие, бескровные губы в зловещих улыбках. Они ожидали чего-то подобного. Нельзя просто взять и плюнуть в лицо их господину. Гильве Коракс непременно ответит. И ответит достойно. Коварно и непредсказуемо.

* * *

Уже три дня Крон Руссо не знал покоя. Три бесконечно долгих дня в его замке гостила маркиза Лаура, и маркграф не находил себе места. Теперь его терпение подошло к концу. Он сделает это прямо сейчас. Руссо ворвался в покои своей гостьи, словно кобель во время половой охоты.

Он бросил её на ложе, лицом вниз. Одной рукой схватил за ворот кружевной ночной рубашки и грубо дёрнул. Ткань порвалась, обнажая великолепное белое тело. Принцесса застонала. Трясущейся рукой он вытащил распухший член и прижался к её обворожительным белым ягодицам. Ещё крепче, ещё сильнее. Он тёрся пахом о женскую задницу — быстрее и быстрее. Бесполезно: его дружок оставался вялым.

Что-то стучало у него в голове — всё громче и настойчивей.

Он хотел крикнуть «какого чёрта» или «прекратите этот грохот», но боялся отвлечься, спугнуть сладкое видение. А может, это сон?

— Сир, вставайте! Страшная беда пришла к нам!

Он вздрогнул и проснулся. Его нижнее бельё промокло от пота.

Настойчивый стук в дверь сменился оглушительной дробью.

— Сир, проснитесь! Демоны здесь! Проклятый Гильве Коракс, это исчадие ада, явился под наши стены. Явился со всей своей чудовищной армией.

Голые ступни маркграфа Крона Руссо хаотично метались по полу, в безуспешном поиске исчезнувших куда-то сапог.

Сплюнув в сердцах, граф босиком бросился к окну и распахнул его. Раскрыл рот и отшатнулся прочь. Крон Руссо не был трусом. Но увиденное им моментально вызвало в его сознании сцены смерти. Его смерти. Его и его людей.

Снова барабанный стук в дверь.

— Сир, откройте дверь, иначе, клянусь дьяволом, я её сломаю.

Маркграф подошёл к двери, отомкнул засов и распахнул створку.

— Прекрати орать, Хаген. Зайди. И не клянись дьяволом — он уже здесь.

Широкоплечий, приземистый мужчина, облачённый с головы до ног в стальные кольца хауберка вошёл в комнату. Огромные рыжие усы, делающие его похожим на злющего таракана, возбуждённо топорщились.

— Адово семя! Как такое могло случиться? Мой шпион, личный камердинер Коракса, донёс, что войско демонов выступит не ранее чем через день. Две армии: короля и его брата Торколя — приготовили им сюрприз в двадцати милях отсюда. А эти твари уже здесь. Как они прошли незамеченными? Или это мираж?

Двое мужчин подошли к окну.

Всё поле перед замком заполнилось войсками: из густого, предрассветного тумана вздымался вверх лес копий. Чёрные, лохматые кони раздували ноздри, фыркали, рыли копытами землю. Изодранные штандарты зловеще раскачивались над строгими рядами воинов, закованных в причудливую броню. Из узких прорезей в шипастых шлемах тускло мерцали красные угольки нечеловеческих глаз. Маркграф и кастелян его замка заворожённо глядели на армию, окружившую замок плотным кольцом. Демоны словно почувствовали ужас наблюдающих за ними людей: предрассветную тишину разорвал хриплый вой боевых рогов.

— Проклятье! Это невозможно! — голос Крона Руссо срывался; пальцы, вцепившиеся в оконную раму, заметно дрожали.

— Мы придумали прекрасный план: разыграть кровавую драму с убийством маркиза Торколя и похищением его дочери, обещанной Кораксу. Мы хотели выманить это чудовище из его неприступного логова. Мы собрали тридцать тысяч воинов. Тридцать!

Ужас маркграфа сменился приступом безнадёжной апатии.

— Тридцать тысяч отборных воинов против его семи. В чистом поле у этого плевка из преисподней не было бы никаких шансов.

— Мы явно недооценили Коракса, — потупился Хаген, — Я же говорил вам — эта тварь опасна, а весь королевский план — полная чушь. Ну почему мы не уничтожили их три года назад?

— А ты не помнишь, как было дело? Три года назад ворота ада распахнулись, изрыгнув в наш мир десять тысяч монстров. В той битве мы потеряли половину своей армии, но так и не смогли одержать победы. Наш король решил договориться с их предводителем. На выгодных для себя условиях. Где ты видел монарха, которому служит сам дьявол?

— А теперь передумал, и предложил невнятный план, как избавить королевство от этой чумы, — хмыкнул Хаген и поглубже надвинул на лоб кольчужный чепчик, — Но он забыл самое главное. Гильве Коракс — не тот, кого так легко провести. Он вообще не человек.

— У короля нет ни времени, ни другого выхода — чудовище затребовало себе юную Лауру. А это что? — трясущийся палец маркграфа указал на небо.

Густой туман, окутывающий мрачное воинство и стены замка, вроде таял, но светлее почему-то не становилось. Напротив, темнота ночи снова возвращалась. Сверкнула молния. Послышались первые раскаты грома. Надвигалась буря.

— Они присылали парламентёров?

— Никак нет, милорд. Эти демоны никогда не присылают переговорщиков. Они чего-то ждут. Возможно, строят осадные машины. Штурм начнётся в ближайшее время. Нам надо продержаться до прихода короля.

Крон Руссо смерил коротышку сочувствующим взглядом.

— И кто же предупредит нашего монарха?

Хаген задумался. Он таращился на войска, плотным кольцом окружившие замок. Его усы шевелились.

Маркграф захлопнул окно.

— Лучников — на стены. Клириков — на башни, пусть из ряс выпрыгнут, но чтобы был свет. Катапульты во двор — к донжону. Назначьте лучших наводчиков. Не ждите начала штурма, начинайте стрелять. И не сломайте свои же стены.

Крон Руссо внезапно опустился на четвереньки и полез под свою кровать. Хаген удивлённо взирал на тощий зад, обтянутый тонким шёлком ночной рубашки.

— Где же эти чёртовы сапоги?

* * *

— А ты, человеческая ведьма, и правда хороша, — Йодан обнажил острые, подпиленные зубы и с удовлетворением оглядел поле, окружающее замок маркграфа.

Чёрные знамёна вздымались вверх, их рваная бахрома зловеще раскачивалась; густой лес копий и осадных лестниц неподвижно замер, нацелившись