светло-зеленую папку и бросила в сторону следователя. — вообще-то, я предпочитаю не заниматься подобными делами, но тут все факты указывают на «Черную лису», и этого ублюдка Вассера.

— Вассера? — улыбнулась Кира. — не поленилась узнать фамилию или кодекс самурая велит тебе знать врага в лицо?

— Если тебе интересно, то Бусидо на редкость интересная вещь. — Ло затушила сигарету в своей хрустальной пепельнице в виде кобры и проведя нежными пальчиками по раскрытому капюшону улыбнулась. — есть семь основных принципов: благородство, долг и верность, искренность и правдивость, сочувствие, храбрость и героизм, честность и справедливость, и мое самое любимое честь и слава. К слову, к чему я все это говорю, — девушка опустила свой взгляд на первую раскрытую страницу папки. — как учит нас Бусидо, то для самурая существует только один Бог — он сам. — Лола медленно обошла стол и села обратно в кресло перекинув ногу на ногу. — принимаемые решения и совершенные действия — отражение того, кто ты есть на самом деле.

— Любить всегда, как в первый раз, а драться, как в последний. — улыбнулась Кира.

Она вспомнила девушку с фотографии, что смотрела на нее невероятными зелеными глазами. Она вспомнила, как несколько недель назад ее любящий муж оставлял заявление на ее столике, и как она убрала это заявление в долгий ящик, не восприняв в серьез написанное. Миловидная женщина тридцати семи лет смотрела на следователя с фотографии и заставляла краснеть впалые щеки от раздирающего стыда. Лидия Гладких была женой уважаемого бизнесмена, что помимо прочего, славился своей благотворительной деятельностью по отношению к детский домам и больницам, будучи отцом четверых детей. О Лидии следствию было известно не так много, как хотелось бы, но старшая дочка супружеской пары Камилла была из тех, как говорится в народе, стерв, что пользовалась отцовскими деньгами и сливала крупные суммы на своих друзей, что были относительно не чисты на руку, да и крутились в криминальных кругах. Сбегала из дома, хамила и кусала руку, что кормила ее. Подставила подножку отцу, и, как итог вовсе пропала из виду, но не забывала писать матери, которая пропала после конфликта с отцом ровно через месяц. К слову, Камилла была той самой пташкой, которая часто улыбалась следователю с обезьянника и махала на прощание ручкой.

— Ты думаешь, что это как-то связано? — ухмыльнувшись закрыла папку с расследованием Кира. — ссора с дочерью никак не связана с резким исчезновением мамаши.

— Если бы ты была более внимательной, то нашла бы строчку, где подробно расписаны частые визиты Камиллы в «Черной лисе». К тому же, как мне рассказал отец семейства, то именно туда дочь позвала Лиду поговорить о своем возвращении.

— Не, ну не могли же ее похитить на виду у всех? — Кира покачала головой. — слишком людное место для этого.

— Если все верно, — Ло снова закурила. — и Вассер, действительно, причастен к этому похищению, то нужно понять, как он это делает. Сегодня я покажусь ему на глаза, заведу разговор и его, а ты, если снова подставишь меня, то запомни эту минуту. — Лола выдохнула шквал серого дыма. — я найду тебя, и перерожу тебе глотку, чтобы сдаться полиции и хвастаться перед сокамерницами кого завалила не стерпев предательства.

— Как говорит одна моя знакомая «Чарльстонские пташки пляшут до конца».-Кира улыбнулась. — это дело выгодно для нас обеих.

— Я надеюсь, дорогая. — Лола улыбнулась.

Глава 2

*Лола

Я знала о нем не так много, как хотелось. Во всяком случае, когда мне было пятнадцать и он давал мне прикурить его сигарету, то мне казалось, как близок акт горького удовлетворения и ошиблась. Ошиблась во всем: в любви, в фальшивой нежности, в обещаниях быть всегда рядом, в желании доставить самое нежное удовольствие на какое способен только взрослый мужчина по отношению, как мне тогда казалось, зрелой нимфетке. Я помню вкус его губ, прикосновения рук и даже запах тела от которого сносило крышу. И сейчас, выдыхая нервно в сторону дым, я смотрю на эту неоновую, серебристую вывеску «Черный лис» и чувствую, как колбасит изнутри тело. Словно очутившись вновь в теле пятнадцатилетней девчонки, я желаю говорить с ним о самом главном, что не лишено своей грязи, трепетно тая в душе надежду его истинного интереса меня, как самой любимой женщины. «Возжелай же моей любви» шепчет сердце, но «не думай об этой ерунде» просит разум. Только…кто останется на моей стороне, когда я потеряю гордость, если он меня позовет?

Впрочем, я твердо уяснила, что каждая девчонка вырастает во взрослую женщину со своей сценической ролью, с маской, которую снять бывает гораздо сложнее, чем обнажиться перед незнакомцем. Взять хотя бы меня…когда открываешь глаза в теле пятнадцатилетней девчонки, то кажется, что дорога открыта и все светофоры показывают злосчастный зеленый свет, но ты срываешься на запретный красный. Надеваешь запретно-короткую юбку и красишь губу в этот вызывающий красный, чем заставляешь всех волков оборачиваться, но их истинно волчий вой воспринимаешь, как самый настоящий интерес. Только в этой игре правила диктуют те, у кого деньги, власть и банально те, кто старше и сильнее тебя. Что может девчонка, когда руки ей скручивает взрослый мужик? Ничего, только скулить, как можно жалостнее, ибо ему нравится, когда ты беспомощна. Спрашивается, а почему ты никогда не смотришь на сверстников? Да потому что они скучные, и еще не выросли из детских штанишек, когда любовь в поисковой строке делится на «танки онлайн» и «голые сиськи знаменитостей смотреть онлайн без регистрации». Зачем тебе тот, кто смотрит картинки в интернете и предпочитает потную ладошку, когда ты скрученная по швам ноешь и просишь о помощи у того, кто так нахально распахнул на тебе белоснежную рубашку, чтобы насладиться розовыми ореолами невинности вживую? Ты падка на плохих мужчин, но признать только это стыдно. Зачем тебе тот, кто на школьной перемене задирает юбки одноклассниц, когда ты связываешься с тем, кто велит тебе своим хриплым голосом поднять юбчонку, чтобы он смог рассмотреть твои стыдливо намокшие розовые трусики? И к тому же, кто кроме него еще тебя понимает позволяя лопать приторно-сладкие пузыри твоей любимой жвачки, которая на самом деле так его раздражает?

Я помню, как в пятнадцать любила называть его «папочка», прикусывая соблазнительно губу, как это делают самые распутные женщины голливудских фильмов, где в конце концов, простушка выходит замуж за миллионера, а танцовщица стриптиза находит свое счастье в женатом коммивояжёре, но оказывается, в жизни все несколько иначе. Показывая все свои скрытые умения угождать этому самому папочке, ты