все чаще забываешь строгое «отец». Те самые две крайности, на самом деле, которые держат чаши весов на своих крепких, мужских плечах. Папочка нежно гладит по ягодицам, и игриво шлепает по ним, когда непослушная девочка только что подмигнула симпатичному, но очень молодому юнцу. Отец же строго бьет ремнем и это уже не игра. Папочка позволяет своей малышке шалость. Отец разочаровывается от ошибок. Папочка крутой, и дает свободу мотыльку, чтобы он обжег свои прекрасные крылышки и вернулся под его сладкую опеку, а отец крепко держит оковы твоей свободы. Папочка — страстный любовник с золотыми руками. Отец — прародитель порока, то есть тебя. Но все пташки забывают об одном: у каждого папочки есть своя Ма, которая покруче тебя кусает губу, и ублажает папочку. Именно поэтому в его жизни она Ма, а ты глупышка с аппетитной задницей и капризными соплями.

Помню, как очень давно воображала себя крутым детективом, что не боится идти на самые острые крайности и в случае, когда того требует ситуация, становится у шеста, чтобы добыть нужные сведенья любой ценой. Это была моя, как говорится, голубая мечта, и если бы не Кира, то кто его знает, но быть может, я просто бы отказалась от дела. В конце концов, кто не хотел бы вновь попробовать вкус того проникновенного яда, что однажды заставил тебя сломаться? Что если теперь в тебе течет иммунитет и на старые компоненты ты просто уже не реагируешь? С одной стороны, мне было больно даже представлять, что я могу сделать этот разбег в самую настоящую бездну, но с другой стороны, я прекрасно знала, что никто кроме меня не сможет набраться столько смелости, чтобы первый и последний раз наступить своему страху на глотку и доказать, что только ты решаешь здесь, как тебе быть, как поступать, с кем целоваться, с кем делить постель и какую колу пить. Здесь ты хозяин положения, но только не страх.

Мне нужен был образ. Не просто вульгарный образ девчонки, что готова раздвинуть ноги перед первым встречным, а образ самой настоящей строптивой красотки, что не терпит домогательств и решает сама, кого хочет видеть сегодня в своей постели. В шкафу нашлось все, что мне было нужно, но сколько образов я примерила, сколько вещей сбросила все казались Кире не подходящими, и только на последнем она изумленно раскинула руки в стороны признав, что я (дословная цитата) «Девочка, что надо!». Тонкий, ажурный чокер с рубиновым камнем плотно сдавил мою шейку, а увесистые асимметричные серьги словно выдавали во мне эту самую вызывающую уверенность. Круглые, крупные кольца были совершенно разными: ухе кольцо украшалось внутрь симпатичным узором из черных перьев, а то, что было на левом ушке классическое, золотое. Белый кроп-топ плотно облегал мою грудь, ребра и животик над пупком. Поверх топа я надела портупею. Джинсовые шорты, что туго сидели на моих ягодицах приносили несколько дискомфортное чувство, но обтягивали всю меня так сильно, что снимать их стало бы настоящим испытанием. Обычные, черные кеды на белых шнурках и завершила образ я кожаной курткой, что сидела на мне свободно в силу большого размера. Макияж самый простой: черные стрелки, подкрашенные верхние реснички и темно-вишневая губная помада, что казалась не вульгарной, а манящей.

От этого бара веяло дешевизной, и грязным развратом. Словно сам Бог сбросил в это место весь сброд загробных душ, и теперь эти черти устраивают гульбища и поклоняются свободному разврату, который движет душами потерянных. От обнаженных официанток, до старательных проституток, которые сидят под столами и ласкают те самые сливки этого общества. В этом мире ты чего-то стоишь. Будь-то двадцать рублей, или сто, но ты имеешь цену, и это словно клеймо на лбу. От него ты никуда не денешься. Почему бы его не прикрыть властям? Да потому что некоторые городские шишки обитают в этом мире грязного разврата, и сладкой похоти. Все ли мы люди? Вчерашний покорный слуга закона мечтает о порке. Мечтает о том, чтобы смазливая блондинка лет шестнадцати наказала его своей властью, и он готов заплатить своей маленькой мучительнице определенную сумму, которую стоит. Не больше и не меньше себестоимости. Обычная девушка, которой вчера исполнилось двадцать, мечтает о групповом сексе с разными по расе партнерами, и при этом, она знает, во сколько это обойдется ее мужчинам. Все мы привыкли, что продавать тело это в норме рамок, где граничат мораль и свободолюбие. Но бывает и такое, что продается душа. Сбежавшие из-под опеки своих родителей подростки продают в первую очередь душу, а уже потом тело. Женщины, что разочаровались в мужской верности, пускаются во все тяжкие, продав при этом душу своей гордости и раскованности. Мужчины, чье сердце обожглось идеальной любовью, сейчас лижут потроха продажной девчонке, которая знает, что за его плату она сделает все, что только захочет этот волк.

Попасть в бар «Черная Лиса» просто, но крайне трудно из него выйти. Ходят слухи, что девочки здесь прощаются со свободой, а молодые юноши навсегда затериваются в злостной пучине несправедливого, возрастного господства более старшего поколения. Привести свою девушку в этот бар означает только одно: потерять все то, что тебе близко, что ты любишь, и что любит тебя. Вассер толкнул ладонями тяжелые двери бара «Черная Лиса». Высокий, схожий размерами с диким кабаном мужчина вошел внутрь, и его скрытые за черными очками глаза, словно глаза маньяка, изучали посетителей, сменных официанток. Он занял один из крайних столиков ближе к выходу, и вытянул руку вверх, щелкнул дважды пальцами, подзывая к себе низкорослую официантку. Девушка протянула ему меню, но мужчина грубо швырнул ненужный картон в сторону, заказал себе бутылку крепкого вина, фужер и шоколад. Что примечательно — белый. Как только заказ оказался на его столике, мужчина вынул из кармана своего свободного пиджака три купюры номиналом в сто, сунул их в передник девушки, и со всей силы шлепнул ее по ягодицам.

Вальяжно развалившись на мягком полу диване, он наблюдал за теми, кто приходит в заведение, и самое главное с кем они приходят. Вот, например, за самым дальним столиком находившийся рядом с уборной сидели мы с Вестой, но о ней позже. Чувствуя всем своим нутром его липкий взгляд, я понимала, что этот здоровяк у меня на крючке. Обольстительный взгляд голубых глаз, эротично поднимающиеся уголки нежно-розового рта при улыбке и надменной ухмылке. Я не обращала на него внимания, хотя и чувствовала всем свои продрогшим нутром, что этот мужчина желает овладеть мною. Веста