Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Не зная обид, огорчений и боли,
Не делая тайны, не пользуя зла…
То ангелы, радуясь, дли б и длили
Блаженные дни, нет которым числа…
* * *
Не брось прохождения тесного,
Терпи, исполняяся твёрдости,
Помазанник Царства Небесного,
Царь сердца, лишённого гордости!
* * *
Может ли ленивый и презренный
Превзойти земное бытие?
Может ли конечный, перстный, тленный
Царствие наследовать Твое?
А Господь все прибавляет годы
И из милосердья прячет взгляд,
Не желая отнимать свободу,
Данную семь тысяч лет назад.
* * *
Совесть, ты дева иль птица,
Или источник хрустальный,
Что непрестанно стучится
В двери страны обручальной;
Что воспаряя над тленным
В небе высоком летает;
Что изливаясь слезами
Душу мою омывает?
Где-то в глубинах сердечных,
Где-то в просторах бездонных
Спрятана юная вечность,
Словно зарыта икона;
Словно источник подземный,
Ждущий кайла и лопаты…
Совести шёпот – как голос
Птицы. Небесной. Крылатой.
* * *
Верни мне дар любить, похищенный у предков,
Вглядись внимательней, как мне не всё-равно.
Как горлица, душа томится в тесной клетке –
Не тронута вода. Несклевано зерно.
* * *
Мои заботы, кажется, просты:
По-детски верить, не оскудевая,
Не возводя бумажные мосты,
И не рисуя в воздухе холсты,
А неуклонно ждать у двери рая.
Себя при этом бдительно теряя…
* * *
Вокруг аналоя ходили люди:
Раскрыты сердца, средоточены лица. –
Братьями… сёстрами будем!
«Во Христа крестистеся…
Во Христа облекостеся… елицы.»
* * *
Дожить до тридцати
И вдруг узнать,
Что некуда идти,
Что благодать
Кругом живёт,
И нужно только взять
Раскрытою рукой,
Но… (знающий, молчи!)
Ладони не разжать,
А в ней лежат ключи
От двери. Внутрь войти
Не раньше сорока
Позволит благодать…
Жди и терпи пока.
* * *
Утро земное – радость небесная!
Разве такое приснится?
Первыми Бога славят монахи,
Позже – и солнце и птицы.
* * *
В Божьем доме – в новом храме
Замолкает ночью пенье.
Спит январь в оконной раме.
Тишины благословенье…
Свет мерцающей лампады
Шлёт душе успокоенье.
Что ещё от жизни надо?
Тишины благословенье…
* * *
Ступенька, за которой небо –
Престол. Алтарь. Кадильный дым.
Минута преложенья хлеба.
Минута единенья с Ним,
На землю снизошедшим свыше
Для освященья моего…
И кажется порой, что слышишь
Дыханье ангелов Его.
* * *
Люди-деревья
Мы наполнялись жизни соками
С тех пор, как проросли в живущие.
Тянулись разумом к высокому
И сердцем верили в грядущее.
Любви ручьи журчали звонкие,
И были дни на ласку постные:
Вот годовые кольца тонкие,
Вот годовые кольца толстые.
Не обошлось без веток сломанных,
Пролитых слёз, задетой гордости.
И с ветром делали поклоны мы,
Чтоб не коснеть в ненужной твёрдости.
Небес с землёй соединения
Несуществующая линия
Терялась где-то в отдалении.
Всё ближе было небо синее.
Всё ярче было солнце истины,
Всё громче ангельское пение.
Мы трепетали каждым листиком
Томились от благоговения.
И те, кто выстоял в страданиях,
И не подрублен был беспечностью
Достиг корнями мироздания,
Соединившись кроной с вечностью.
Цикл «Прости меня»
* * *
Для кого, скажи, Христос воскрес,
Разве не для нас, страстями пьяных?
Ангелы нападали с небес,
Я причислен с ними к лику окаянных…
* * *
Адамкаин
Я таился как зверь,
Но для совести нету запоров.
Я чурался людей,
А на лбу проступала печать.
Я укрылся в листве
Шелестящих земных коридоров…
Где ты? Где ты, Адам?
Я молчал. Я не смел отвечать.
* * *
Mea culpa
Прошлое жжет как ртуть,
Давит как глубина.
Я исковеркал путь -
В этом моя вина.
Дерзок я был и зол,
Жаден, угрюм, упрям.
В окна лез, вместо чтоб
Встать, подойти к дверям.
Дьявол меня стерёг,
Дьявол меня берёг –
Сотни и сотни миль
Адски кривых дорог.
Сколько посеял зла –
Нету ему числа.
Сколько невинных дней,
Столько шагов во тьму…
И почему Любовь
Божья меня спасла,
Путь возвратив и Жизнь –
Ведомо лишь Ему…
* * *
Оставь меня жить… Нет, не ради пустых обещаний –
Я знаю, что мне не исполнить святые заветы.
Но ради прощений врагов моих, ради прощаний,
И ради желания знать на вопросы ответы.
Жить в доме отцовском наёмником… раб своеволья,
Я, проклятый, тысячу раз все обеты нарушил.
Оставь меня плакать о днях отреченья и боли,
Когда я не смог сохранить мою грешную душу…
* * *
Угасает во мгле сияние неоплаканной ночи белой.
Я ищу одного – покаяния. И расплаты за всё, что сделал.
За минутное увлечение было брошено всё, что дорого…
Угасает во мгле свечение и сгущается тьма над городом.
* * *
Дела мои не умрут –
Предстанут на Страшный Суд,
Покажут пальцем – «Вот он
Нарушил отцов закон…»
Он совесть свою попрал:
Убил, возжелал, украл…
Почти не любил людей…
Обжора… Прелюбодей…
* * *
Прости меня, прости! Я вовсе не достоин
Не то, чтобы просить – и думать о Тебе.
По отношению к моей земной судьбе
Насмешкой кажутся слова «Христовый воин».
Едва жива душа, проиграны все битвы,
Желания порыв задул мою свечу.
Я снова променял на грешное «хочу»
Слова спасительной Иисусовой молитвы.
Упрёки совести найдут меня повсюду,
Мне места на земле отныне вовсе нет.
В ушах – звон двадцати серебряных монет
И стон отчаянья прозревшего Иуды.
Схватив рукой с земли птенца с крылом подбитым,
Я выпустил из виду стаю журавлей…
Осядет жизнь, как пыль, поднятая с полей,
А вечность, словно клад останется сокрытой.
Отвергший благодать, отринувший святыню
Я недостоин тлеть среди тюремных стен,
За грех расплата – смерть, не вавилонский плен.
Гони меня, неблагодарного, в пустыню.
В одежды брачные мне не дано одеться,
Надежда умерла, осталось лишь одно…
Зазнавшегося сердца обнажилось дно –
Лукавого, грехом изъеденного сердца.
Оттуда, изнутри пришла моя беда -
В испорченной душе начало всех падений.
Исчерпан весь запас нелепых извинений
И вынесен вердикт: «Извержен. Навсегда!»
Дитю пристало лепетать «я так не буду»!
Но не умножит ложь последний честный взгляд…
Я был на дне души и видел этот