Ярослав Краснов был отличным работником. Он был несомненно умен, старателен, легко сходился с людьми… И — самое главное — фантастически удачлив.

Если бы не эта его удачливость, проявлявшаяся буквально во всем, за что бы Краснов ни брался, маяться бы ему, даже при самых благоприятных обстоятельствах, еще лет пять в младших клерках — одним из многих, безвестных, безымянных. Но ему удавалось проводить такие операции и организовывать такие сделки, которые не удавались никому, и это не осталось незамеченным.

А потом, будучи уже руководителем группы, он поехал на Украину вместо своего слегшего с аппендицитом начальника и без труда склонил к партнерству профильные фирмы в Харькове и во Львове. Это было настоящей сенсацией. Долгое время украинские фирмы старались избегать сотрудничества с «Конкистадором», дабы не быть им поглощенными. Как Краснову удалось заставить понтоватых украинских руководителей изменить мнение, осталось загадкой для всех. Возможно, и для самого Краснова. Тем не менее, он не только нашел с ними общий язык, но и проявил железную хватку во время переговоров. Несговорчивые «хохлы» и «шляхтичи» даже охнуть не успели, как их фирмы превратились в филиалы «Конкистадора».

— Где ты учился? — на заре знакомства спросила его Вика.

— В Петрозаводске, на экономическом факультете университета. — Видя, что она слегка поморщилась, Краснов добавил: — Там нас хорошо учили.

— И потом ты сразу приехал в Петербург? Решил завоевывать мир отсюда?

— Нет. Потом была армия. Целых три года.

— Ты был моряком? — засмеялась она, представив Краснова, карабкающегося по мачте боевого корабля.

— Я был ракетчиком, — вздохнул он. — С горя остался на сверхсрочную. Знаешь, что такое ракетчик? Это человек, который на всю оставшуюся жизнь может забыть о завоевании мира. Ближнее зарубежье — все, на что я могу рассчитывать.

— Почему?

— Потому что я — кладезь военных тайн, — грустно усмехнулся Ярослав. — Правда, до сих пор не знаю, каких.

— Думаю, это исправимо, — Вика покачала головой. — Султанов, если захочет, сможет тебе помочь.

Краснов опять усмехнулся.

— Я понимаю, — сказал он, — что при желании босс может добиться даже изменения текста военной присяги. Но совладать с системой государственной безопасности и охраны военных тайн ему не под силу.

— Не все так трагично, мальчик, — пробормотала она. — А как ты вообще попал в фирму?

— Ногами пришел, — удивился он вопросу. — Как же еще?

На этот раз усмехнулась она, причем недоверчиво.

— Ты пришел в «Конкистадор» и сказал: «Здравствуйте, я хочу у вас работать»? Так не бывает.

— Почему? Со мной было именно так. Я не был уверен, что хочу работать именно в «Конкистадоре». Какая мне была разница? За три года службы я забыл почти все, чему научился в университете. Но офис фирмы буквально в двух шагах от дома, где я тогда снимал комнату.

— Многие молодые люди дорого заплатили бы, чтобы попасть к Султанову, — сказала Вика задумчиво. — К нему очень нелегко пробиться. Поразительный ты человек. Подожди, а как это ты с улицы пришел? — Она даже приподнялась на локте. — Мы ведь объявлений о приеме на работу не даем.

— Я гулял с собакой, — хмыкнул Ярослав. — Это у меня такая обязанность была — гулять с собакой хозяина квартиры, когда он сам не мог. И собачка моя около ступеньки главного входа пописала. Ну, думаю, это — судьба! Позвонил в звонок, открыл дверь амбал Вася. То есть тогда я не знал, как его зовут. Но через пять минут уже знал. Слово за слово… Вообще-то я поначалу думал в охрану устроиться. Ну, а когда назавтра пришел с документами, оказалось, что тут как раз организовалась эта вакансия, и навроде как я подхожу.

Виктория только головой покачала. У Ярослава был явный талант оказываться в нужное время в нужном месте.

— Везунчик… — проворчала она и погладила его крепкое плечо, призывая к возобновлению любовной игры. — Как это у тебя получается?

— Что? — Он, не торопясь бросаться в омут страсти, внимательно оглядывал стройную фигуру Виктории. От такого его взгляда каждый раз по всему ее телу проносилась горячая волна.

— Все, — прошептала она.

— Не знаю… — проговорил он, до невозможности растягивая гласные. — У меня многое не получается. Например, у меня не все получается с женщинами.

— У тебя? — застонала она и схватила его за кисти рук. — Да ты самый лучший любовник на свете!

— Любовник? — усмехнулся он и слегка отстранился. — Но разве одного этого достаточно в отношениях мужчины и женщины? Ты говоришь, я — везунчик. Но мне не везет с тобой.

— Что? — поразилась она и от неожиданности даже отпустила его руки. — Почему? Тебе плохо со мной?

— В постели — прекрасно, — прищурился он и отодвинулся еще дальше. — Ты многое умеешь… Но я предпочел бы… любовь.

Целую минуту она молчала, задыхаясь от возмущения и обиды.

— Но… — наконец нашла она в себе силы проговорить: — Что же это, если не любовь? Ты сомневаешься в том, что я тебя люблю?

— Сомневаюсь, — серьезно произнес он. — Случись что с моим дружком, а чего только не бывает в жизни, ты будешь относиться ко мне совсем иначе.

— Какой ты дурак! — сердито проговорила она и откинулась на подушки.

— Возможно… — пробормотал он. — Но ты никогда не говорила, что любишь меня.

— Я должна объясняться тебе в любви? — удивилась она. — Но разве и так не понятно, что я тебя люблю? Ярослав, да что с тобой?

Он бесстрастно погладил ее по животу и сказал:

— Я хочу быть твоим рабом. Но тебе этого не нужно.

Что-то удержало ее от того, чтобы тут же обнять его, припасть к нему, прошептать слова, которые бы его убедили… Ей действительно не нужен был раб ни в постели, ни где бы то ни было еще. А ведь все могло сложиться по-другому, убеди она его тогда в своей любви…

После той ночи что-то изменилось. Нет, им не стало хуже в постели… Она изо всех сил старалась забыть тот разговор. Но не получалось. Даже в самые прекрасные моменты их страсти она не могла избавиться от страха: вдруг он сейчас отстранится и начнет мучить ее ненужными рассуждениями о любви и рабстве.

А через некоторое время у нее состоялся разговор с Султановым.

— Негласный закон нашей компании, — сказал он, пронизывая ее внимательным взглядом желтых раскосых глаз, — запрещает определенного рода отношения между сотрудниками.

Она опешила. Ей не приходило в голову, что ее отношения с Ярославом могут стать предметом внимания босса. Тем более что «негласный закон» нарушался на каждом шагу.

— Я никогда не понимала пафоса этого закона, — вызывающе произнесла она.

— Пафоса, может быть, и нет, — усмехнулся Султанов. — А смысл есть. То, что вы выделяете какого-то работника из массы, вредит делу. Некоторые сотрудники начинают думать, будто своим продвижением по службе Краснов обязан именно вам. У этих сотрудников снижается творческий потенциал и исчезает стимул к собственному росту.