поэтому её просто выдворяли на крыльцо, где она была обязана сидеть, пока её не позовут. Но ребёнок есть ребёнок, как только за Нивеей закрывалась дверь Либерти с крыльца словно ветром сдувало — она шла гулять, ловить рыбу или драться с детьми из центра Эонфлакса. И как Нивея не старалась оградить Либерти от всей грязи, но всем людям рты не закроешь — к шести годам Либерти уже просветили, чем занимается её мать, откуда берутся дети и что об этом думают все более-менее приличные жители не только их квартала, но и всего Прериаля в целом. Либерти всё усвоила, намотала на ус и прямиком направилась к Нивее за дополнительными объяснениями — Нивее пришлось покаяться во всех грехах и попросить Либерти ничего не рассказывать Вальмору, ибо кроме ненависти, зависти и злорадства в этом мире существует еще такое понятие, как любовь, ради которой можно пожертвовать всем.

— Вот когда ты вырастишь, моя девочка, и впервые полюбишь, то тебе будет не важно, что о тебе говорят и думают тысячи людей, лишь бы тот единственный считал тебя самой лучшей девушкой в мире.

Либерти, обожавшая Нивею, пообещала сохранить эту тайну, а всех злопыхателей она или колотила или делала им мелкие пакости.

К семи годам Либерти уже держала в страхе всю свою улицу, где слыла очень жестокой, злопамятной и сильной девчонкой тире злобным троллем. Нивея же лишь пожимала плечами в ответ на все жалобы соседей, думая, что они как обычно всё преувеличивают и перевирают, ибо дома Либерти была сама доброта, милой, послушной и очень умненькой малышкой, просто жечужинка.

Что же до Либерти она была всем этим вместе и это её устраивало. Годиков через три — четыре она явно бы сколотила шайку и стала новой головной болью Эонфлакса, но как то во время своих прогулок она встретилась с магами, которые проводили на базарной площади отбор в Имперскую Академию Магии. Если у человека были способности, то он мог пойти учиться на мага и сразу стать на голову выше всех своих сограждан, выше магов был только Император. Очень одаренные люди учились бесплатно, остальные должны были платить, но без малейшей крупицы дара в Имперскую Академию не мог поступить никто, даже лорд или служитель Храма Великого Оте. Либерти очень поразило, как один из магов вызвал гром и заставил рыбу выскакивать из воды, ей тоже захотелось стать такой же сильной и всем нужной, ведь если она станет магом, то сможет заработать много денег и увезти Нивею и Вальмора далеко отсюда, как они всегда мечтали — за горизонт. Додумав до этого места Либерти, пристроилась в хвост длиннющей очереди и вот, через полтора часа ожидания подошла её очередь.

Маг внимательно на неё посмотрел — Либерти выглядела старше своих лет, но всё же была по детски пухленькой, рыжие волосы заботливо заплетены Нивеей в косу, чистое платье, хорошая обувь, не ребенок — конфетка; но вот он посмотрел этому прелестному созданию в глаза, и умиления как не бывало — так не свойственные рыжеволосым карие глаза были холодны, в их не было даже тени детской наивности.

— Я хочу стать магом — первойначала разговор Либерти.

— Все хотят.

— Я не все.

Маг досадливо крякнул, обычно с ними так говорить не решались.

— А что ты умеешь делать?

— Я умею читать, писать, немножко шить и готовить. Убираться. Драться, ругаться.

— Девочка, т в служанки поступать хочешь или в маги, я спросил про необычные способности — ты умеешь заговаривать раны, руководить животными, менять погоду или может проклинать, видеть будущее, а?

Либерти подумала.

— Вряд ли.

— Значит в маги ты не годишься.

— Но я хочу, у меня получиться, вот увидите.

— Следующий.

— Но …

— Уйди, девочка, не мешай.

— Пусть останется — вдруг прошелестел кто- то у мага за спиной, тот чуть со стула не упал.

— О, Бальтар, вечно подкрадываешься незаметно, ну, что тебе?

— Как тебя зовут, дитя? — спросил Бальтар, не обращая внимания на вопрос мага.

Либерти было не по себе, ибо выглядел Бальтар как палка на которую натянули высохшую человеческую кожу, абсолютно лысая голова, глаза щелочками, да еще этот черный балахон с серебряной пентаграммой на груди. Вся толпа замерла в благоговейном ужасе, ибо это был главный Чернокнижник, который помимо обучения темных магов тренировал отряд «Черные летуны», идеальных убийц, лучших из лучших. Если во время войны в вашей армии будет хотя бы один Черный летун, то победа вам обеспечена, мрачную славу этому отряду добавляло и то, что Бальтар брал туда только детей.

— Либерти, это переводиться как свобода — Либерти уже обрела привычную хладнокровность.

— Чудесно — Бальтар поманил её пальцем к себе и кое-кто из баб в толпе всхлипнул — не боишься?

— Пока нет.

Бальтар улыбнулся, оскалив зубы.

— Ты сирота, Либерти?

— Нет, у меня есть мама.

— Вы приезжие?

— Нет, я здесь выросла.

— Странно, не похожа ты на местных, аура у тебя какая-то другая.

— Вообще-то я найденыш.

— Да? Но всё же я раньше никогда таких аур не видел. Скажи-ка. А убивать тебе приходилось?

— Нет, но как убивали, я видела два раза.

Бальтар задумался, постукивая сложенными вместе ладонями по подбородку.

— Вот что — наконец сказал он, доставая из мешочка, который висел у него на поясе кольцо из черного опала — как останешься сиротой и прольёшь кровь, то приходи в Императорскую Академию Магии и покажи это кольцо. Если до 16 лет успеешь, то я лично возьму над тобой опеку. Поняла меня, Либерти?

Либерти кивнула и, чуть помедлив, взяла кольцо.

— Оно мне большое.

— Одень, впору будет — сказал Бальтар, похлопал её по голове и ушел.

Кольцо и впрямь идеально село на палец и Либерти, переполненная впечатлениями, побежала домой.

4

Либерти скакала вприпрыжку до самого дома, но на крыльце замерла как вкопанная — входная дверь была приоткрыта, и это при том, что в Эонфлаксе двери запирали даже выходя к калитке. Либерти прислушалась — внутри явно кто-то был, может быть, Нивея просто забыла запереть или это сквозняк? Размышляя таким образом Либерти продвигалась в вглубь дома, зашла в просторную комнату, служившую одновременно гостиной и спальней и ели подавила крик — посредине неё к стулу была привязана Нивея с кляпов во рту, а какой-то мужик ей избивал. Впервые в жизни у Нивеи вышел прокол, соблазнившись большими деньгами, она привела в дом какого-то изувера, который при виде крови трясся как безумный, пуская слюни.

Так как Либерти продолжала стоять