— Ледяное Королевство. — Хихикнув попросил Хазаэль.

— Даже если она и приготовит его таким, как ты любишь, попробовать его сразу у тебя все равно не получится без серьезных последствий. Твоя рана, усталость и эликсиры превратят все ее старания в смертельный яд. Ты же не хочешь умереть от порции десерта? — С легкой издевкой спросил Зарекс, а эльф хоть и покорно кивнул, но в глазах его отразилась вся горечь бытия. Дракон мягко улыбнулся и вздохнув, предложил, — а знаешь, место, где она лежала все еще теплое. Да, конечно, Айрос может помешать тебе спать так, как ты любишь. Все же ты привык, что вся постель принадлежит лишь тебе, но здесь не так много места. Да и магию лишний раз лучше не использовать без необходимости. Тебе нужно отдохнуть, даже если ты сам считаешь, что совсем не устал, — закончил он и очаровательно улыбнулся. — А когда проснешься, я достану для тебя Ледяное Королевство.

Хазаэль вздохнул, — хорошо, Мастер. — И с недовольством поплелся к постели, где развернул деятельность по наведению уюта на полную. Кровать стала выше, обзаведясь парой дополнительных матрасов и подушек. Сам же ушастик устроил практически стриптиз, разоблачившись до полупрозрачных длинных штанишек, распустил волосы и забрался под одеяло. А я ревниво наблюдала, как которун без зазрений совести, угнездился уже под боком новой грелки. И лишь только потом поняла, что какое-то время таращусь на кровать, когда следовало давным-давно отвернуться и начать готовить завтрак. Зарекс тем временем выводил в воздухе замысловатые закорючки рун. Я краем глаза наблюдала, как, завершенный рисунок поплыл по воздуху и впитался в кожу Хазаэля, после чего тот расслабился и заснул.

— Прости, мне следовало раньше догадаться и уступить место, — смущенно пробормотала я.

Дракон отрицательно покачал головой, — нет, даже, если бы ты предложила, то услышала бы лишь вежливый отказ. — Дружелюбно пояснил он. — Хазаэль не любит спать.

— Да, он говорил. — Кивнула, при этом поймала удивленный взгляд Зарекса. — Но все равно следовало бы догадаться, что спальных мест тут не много. Не только ему нужно отдыхать, а бесполезное отлеживание боков — блажь, которую не следовало себе позволять.

— Если бы они действительно этого хотели, то нашли бы место не только для кровати, но и домик мог бы быть заменен на особняк или замок. — С улыбкой возразил дракон.

— Не знаю, — пожала я плечами, — может это лишь мое разыгравшееся воображение, но… они бы не стали. Да, подушечку под попку — это святое, — хихикнула, — но у этого домика есть очень интересная особенность, которой лишены особняки и замки. Это близость друг к другу. Насколько я поняла, да и память Лиарии тоже дает основание полагать, что вот так втроем, по-простому, вы давно уже не собирались. Поэтому как бы Хазаэль не бухтел, он все равно счастлив. Хотя счастливее зверят, зажатых между двумя теплыми телами никого нет. — Улыбнулась, невольно представляя как они там развалились, разбросав лапы во все стороны.

— Вот как, — немного задумчиво и грустно произнес дракон, отчего моя улыбка угасла. Поняла, что снова “потопталась по мозоли”. Он замолчал, потянувшись к пергаменту. Но спустя несколько мгновений мне в спину донесся вопрос, сопровождаемый царапанием пера о бумагу, — и кто же из моих Учеников тебе нравится больше?

Я смутилась, но все же нашла в себе силы ответить предельно честно, правда, весьма торопливо, сбиваясь и не особо подбирая слова. — Наверное, оба… Не подумай чего… Звучит, конечно, дико и вульгарно, но таких мужчин… как вы, я в своем мире видела только по телевизору или на обложках журналов. Блин, ты же не понял о чем я, и это сравнение ни о чем тебе не говорит. Как бы объяснить… Вот точно! Смотри… — Я положила рядом с его записями свой блокнот, благоразумно открыв страницы за которые не пришлось бы краснеть. — Вот это мой почерк: буквы пляшут, кто во что горазд, неровные, кривые, а вот твои — четкие, выверенные, идеальные. Получается я за всю жизнь видела только такие кривые буквы и тут встречаю такую красоту… А ты спрашиваешь меня какая из букв мне нравится больше. Понятнее стало?

— Немного, — кивнул дракон. — Вот только красота которую ты видишь… ей не стоит верить. — При этом хвост Зарекса стал немного нервно подрагивать. — Да, Айрос не изменяет себя, но таких, как он — очень мало. Почти у каждого Разумного есть во внешности то, что ему в себе не нравится. Или то, что слишком отличает его от окружающих, выделяет и заставляет других невольно оборачиваться. Или же внешность может быть связана и напоминать о том, о чем маг желает забыть. Поэтому большинство прибегает к помощи артефактов или магии, чтобы изменить себя. И я — не исключение. Но, ты и сама уже знаешь об этом. Если же говорить о характере, таких, как они — не много. Большинство магов жадные, и эта жадность не важно, чему она посвящена, портит их. В погоне за ней они теряют себя и то, кем могли бы стать. Жрецы Сателиса сражается с худшими из них, пытаясь вернуть их души к свету, но на место побежденных приходят все новые «заблудшие». У этого круга нет конца, — Дракон улыбнулся и потянулся за чайником, а его хвост немного успокоился. — Так что же именно тебе нравится в моих Учениках? Вид буквы или же ее наклон?

— Я обману, если скажу, что вид не важен. Каждый из вас красив по-своему, — пожала плечами, — и пока, если честно, к этому мне сложновато привыкнуть. Взгляд просто приклеивается к чему-то эстетически прекрасному, даже без моего на то желания. Придется привыкать, что я еще какое-то время буду на вас бессовестно пялиться.

— Ты считаешь меня красивым? — С легким изумлением в голосе спросил он, а его хвост замер так и не достигнув пола, к которому стремился.

— Конечно, — без колебаний ответила я, слегка потупив взгляд. Обратила внимание на вновь пришедшую в движение золотую кисточку, которая теперь выписывала вокруг кресла какой-то замысловатый танец.

— Благодарю. — И в этом слове звучало намного больше.

Я подняла взгляд, и увидела, что он, кажется, смутился. Поэтому не стала усугублять ситуацию или отшучиваться. — Мне, наверное, стоит заняться готовкой, я и так много времени отняла от твоей работы. — Но, потянувшись за дровами, все же не удержалась и сказала, — наклон букв важен, но не менее важно, кто научил их так красиво писать.

Я мельком глянула на Зарекса и застыла. Он смотрел на меня, и столько