меня и говорил, что не нужно пороть горячку, лучше подождать: возможно, за этот месяц придет еще что-то, какая-нибудь информация, что-нибудь значимое произойдет, и для всего такого нужно время.

Недалеко от корпуса был небольшой парк, и после занятий я пошел туда. Мне нужно было собраться с мыслями, как-то стабилизироваться. Это был субботний теплый летний вечер, и в парке играла какая-то неизвестная молодежная группа. Музыка была не очень, и особенно раздражали ударные: от их отвратного металлического дребезжания во мне поднялось такое возмущение, меня накрыла такая мощная волна гнева и обиды, что по щеке побежала слеза. Мне хотелось разнести все вокруг: почему я не могу быть с ней?! почему я вынужден жить с женщиной, от которой меня уже тошнит?! почему жизнь пошла наперекосяк и можно ли еще все исправить?!

Я выбрал скамейку в тени подальше от центрального прохода. Уже стемнело, и фонари ярко горели под кронами деревьев. Чуть поодаль виднелся фонтан, играющий своими разноцветными струями под свою, другую, музыку, которую, к счастью, мне было почти не слышно. Люди бродили по парку, и вслед за ними их призрачные тени. Мне привиделось тогда, будто вот есть настоящая жизнь где-то рядом, совсем близко, а я живу эту теневую жизнь, жизнь-призрак, которая только слегка напоминает настоящую. Я почему-то решил остаться в тени и наблюдать — не делать рывков. Ничего не предпринимать относительно нее, Аделаиды. Ее имя напоминало мне название того мифического мира — Атлантиду. Я пришел в поисках тишины и гармонии, а ушел из парка в полном раздрае.

Не знаю, чего я ждал. Каждый раз, когда я проходил мимо кафедры психологов, вообще заходил в корпус, даже приближался к нему, я думал, что сейчас увижу ее где-нибудь здесь, встречу, поздороваюсь и прочее, в красках представлял, как все происходит, тысячи вариаций. Потом заходил в аудиторию или покидал территорию университета, и внутри все успокаивалось: я снова погружался в работу, в будни, и только во время прогулок с дочерью снова мыслями возвращался к предстоящей встрече. Мне все казалось, что я наполняюсь чем-то важным перед столь значительным событием в моей жизни. Кретин! Чем была набита моя голова? Откуда взялась вся эта чепуха?! Я даже с друзьями не встречался, чтобы не расплескать, чтобы ни с кем не разговаривать об этом. И вот долгожданный день наступил.

Это был уже сентябрь. День был необыкновенный, солнечный, вокруг волшебная осенняя красота! Я очень волновался. Лекций у меня в тот день не было, и с работы я решил дойти пешком. По дороге я немного успокоился. Кафедра была занята, и мастер-класс проводили в аудитории главного корпуса постройки конца девятнадцатого века с портиком, высоченными колоннами и окнами, тяжелыми деревянными дверями — все как полагается. И внутри было также. Как будто подчеркивало всю значимость, весомость предстоящего события — высокие двухстворчатые двери в каждый лекционный зал располагались меж двумя гладкими белыми массивными колоннами, паркетный пол в коридоре покрыт бордовой ковровой дорожкой. Здорово, что по нему можно было идти бесшумно, как кошка!

Наконец, я вошел. Да, огромная лекционная аудитория, полукруглым амфитеатром уходящая куда-то в темноту: электрический свет не включили, большая часть аудитории освещалась солнечным светом из огромных окон в пол. На нижних уровнях разрозненно парами или группами сидели девушки, видимо, студентки, и женщины постарше. Ее не было. В голове промелькнуло, что, может, она вообще не придет сегодня. Не дав этой мысли ходу, я прошел и сел подальше, у окна: может, меня не заметят и я просто посижу и подожду Аделаиду. Но тут вошла ведущая и велела нам всем сесть поближе, при этом высказывая удовольствие от того, что встреча будет проходить в таком помещении, которое чудом оказалось свободно в это время.

«Пора делать!» Это сегодняшняя тема. Чего вы хотите, что вам мешает, что для этого нужно сделать?.. Если она так и не придет сегодня, я начну поиски. И я вдруг осознал, что на самом деле оттягиваю этот момент. Ну, тот самый, когда подойду к ней совсем близко. И я забыл о том, что ей теперь сорок два или сорок три, а мне еще и тридцати нет. Для нее я пацан. Что я ей скажу, что буду делать? А что если у нее есть муж, семья, еще родился ребенок? Что тогда? Тогда конец?!

Я не на шутку испугался, даже в пот бросило. И в этот момент со скрипом на всю аудиторию вошла Аделаида. У нее еще что-то выпало из сумочки на пороге, звонко ударившись о паркет. По-другому никак и быть не могло, она не умела появляться незаметно. Все оглянулись, кто-то хихикнул, а ведущая позвала ее присоединиться. Она села с краю, рядом со мной, стала снимать плащ и стягивать с шеи цветной шарф. И всю ее с ног до головы заливало солнцем из гигантского окна. Я забыл обо всем. Неловко повернулся к ней и сразу встретился взглядом. Но она тут же отвернулась, кому-то улыбаясь и помахав рукой.

Было упражнение, нужно было разделиться на пары и тройки, и Аделаида моментом упархнула к своим знакомым. Я остался в паре со студенткой второго курса психфака. Так мы с ней и тренировались весь мастер-класс. А когда все закончилось и все засобирались, я обрадовался, что сейчас догоню Аделаиду, поговорю с ней. К концу встречи я уже был настроен решительно. Но, как только я поравнялся с ведущей, та окликнула меня и спросила, не я ли преподаю абитуриентам. Мол, ей обо мне сказала секретарь кафедры — вот же, лезет не в свои дела! В общем, ведущая стала меня расспрашивать, не заканчивал ли я аспирантуру и почему не пошел по преподавательскому и научному поприщу. Я извинился и сказал, что очень тороплюсь, а она в ответ дала мне свою визитку, просила позвонить ей: она не только преподает, но и практикует.

Я схватил визитку и помчался догонять Аделаиду. Когда выбежал на улицу, ее компания была уже на выходе на проспект. Я побежал следом. Начался дождь, но мне было не до него. Вылетев на тротуар, я чуть не упал, подскользнувшись. Фонари еще не включили, и яркий свет фар, отражаясь в мокром асфальте, бил в глаза. Они уже оказались на остановке, когда я смог разглядеть их. И вдруг, откуда ни возьмись, появился автобус, и она исчезла в его глубине. И когда этот автобус проезжал мимо, я даже не смог различить ее в толпе пассажиров.

Какое-то время я все