Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– А ведь ваша правда, парни. Спасибо, я как-то и не подумал об этом. Но что-то в этой идее есть. Надо переспать с этой мыслью и... Да нет, вы абсолютно правы! А там ваши дети на моих руках окажутся. – Он посмотрел на смущённые лица друзей и захохотал в голос – монахами Кайтуковы никогда не были, но вот обременять себя длительными отношениями не собирались и, кажется, не очень-то и умели с их молчанием и очень быстро соображающими головами. Тем более ни один из них не думал о детях. – Ладно, ладно, будущее покажет. А вы куда?
Дамир коротко посмотрел на Рашида и усмехнулся:
– Я на Юг, на Кавказ в 7-ю гвардейскую, а брат в Псков. Далековато друг от друга, конечно, но думаю, что привыкнем. А что твоя балерина? Что-то мы её не видели тут ни разу.
– А с балериной, парни, мы разбежались. Бросили меня, мужики, по телефону бросили. Ну подумайте, на кой хрен ей инвалид? Так мне и заявили... Некрасиво мы расстались.
Кайтуковы молча переглянулись, и Рашид тихо сказал:
– Не бывает красивых расставаний, только мосты красиво разводятся. Да, а того придурка нашли, что за рулём тачки сидел, что тебя сбила?
Казанцев молча кивнул, вспоминая, как здоровый бритый мужик отвесил подзатыльник своему несовершеннолетнему отпрыску, приведя того в палату к Константину. Обычные ночные гонки закончились тяжёлой травмой и возможной инвалидностью. Но сын остаётся сыном, Казанцев почему-то поверил тому мужику, который не требовал, просил за малолетнего гонщика, умолял не подавать заявление в полицию, клятвенно заверяя, что отныне жизнь его сына изменится коренным образом. Да и испуганные, полные паники глаза мальчишки говорили о том, что он надолго запомнит этот визит в больничную палату.
– Я согласился с отцом того неудачника, что не буду портить ему жизнь. Хочется верить, что я не ошибся.
– Время покажет, – ответил Дамир, вытаскивая из кармана жужжащий телефон. – Отец. Я переговорю, парни.
Он вышел из палаты на несколько минут, но когда друг появился в дверях, Казанцев понял – пришла беда.
Дамир посмотрел на Рашида, тот встал со стула и тихо спросил:
– Что? Мама?
– Нет, – Дамир качнул головой и добавил: – Бэлла пропала. Просто вышла из дома и всё.
Рашид вздёрнул голову вверх и прищурил глаза:
– Надо полицию поднимать.
– Мужики, стойте. У меня дядя не последний человек в нужных нам кругах. Рашид, в моём телефоне номер есть, звоните прямо сейчас.
Они лихорадочно искали контакты знакомых и друзей, которые могли помочь, но вскоре Кайтуковы попрощались и этим же вечером уехали домой. Однако поиски Бэллы закончились ничем – их сестра просто исчезла.
***
– А ты, лейтенант, молодец. – Стоящий рядом с Казанцевым хирург с кривой улыбкой посмотрел на тяжело дышащего после прогулки по больничному парку Константина и с усилием сунул кулаки в карманы белоснежного халата. – Только смотри не переборщи, нога-то рано или поздно заживёт, собрали мы её, можно сказать, почти с любовью, а вот позвоночник твой будет ещё долго тебя беспокоить. Что ответили из столицы?
– Согласны, товарищ полковник. Осенью начинаю свою карьеру на новом месте. Конечно, это не Уссурийская бригада, но и Сеченовский университет не менее гвардейский. Надеюсь, что за два года учёбы восстановлюсь и приступать к работе буду в статусе «практически здоров».
Хирург усмехнулся и тихо добавил:
– Здоровых людей, лейтенант, нет, есть недостаточно обследованные. Но два месяца пролетят и не заметишь. Помни, мы всегда готовы помочь. И ещё – на гражданке тоже работы хватает, ещё неизвестно кому из нас повезло больше.
Через два месяца Казанцев вошёл в светло-розовое здание с большими колонами и опираясь на трость поднялся на второй этаж. Он остановился перед резной дверью, выдохнул и постучал, услышав в ответ спокойное:
– Войдите.
Константин шагнул в просторный кабинет и остановился под внимательным взглядом светловолосой женщины, методично постукивающей пальцами по массивному столу.
– Здравствуйте. – Константин чуть помедлил, потом ещё раз выдохнул и коротко представился: – Я Константин Казанцев.
Женщина дёрнула уголком рта и хмыкнула:
– Ну проходи, Константин Казанцев, садись. Надеюсь, что Боженька зачтёт мне то, чего я отродясь не делала. – Она прищурилась, наблюдая, как её гость аккуратно опустился в широкое кожаное кресло, заведя трость за подлокотник. – Руки покажи.
Константин вытянул руки вперёд и распрямил пальцы. Его будущий, как он надеялся, наставник внимательно осмотрела мужские ладони и удовлетворённо кивнула.
– Руки у тебя красивые, Казанцев, пальцы длинные, будто специально делали для хирургии. Только вот что мы с твоими травмами делать будем, а?
– Последние снимки показывают, что консолидация идёт по плану, а позвоночник... болит, конечно, но уже не так критично.
Сидящая напротив женщина поднесла руку к лицу, несколько раз задумчиво провела пальцем по кончику носа и сжала губы. Затем неторопливо встала, обошла стол и села в соседнее кресло.
– Ну тогда давай знакомиться. Симонова. Вера Андреевна. Наш заведующий попросил меня взять вновь прибывшего Казанцева под своё крыло. Но прежде чем согласиться, я бы хотела узнать причину этого, – она кивнула в сторону деревянной трости, – и почему именно наша специальность.
– Это автокатастрофа, но по её итогам пришлось уволиться из армии. А специальность ваша выбрана потому, что нагрузки у вас чуть меньше, чем в других отраслях хирургии.
– Да? – удивлённо произнесла Симонова и усмехнулась, откинувшись на спинку кресла. – Это кто ж такой занятный тебе это сказал?
Казанцев склонил голову набок и честно ответил:
– Мои друзья. Они просмотрели данные в сети, переговорили с врачами и посоветовали мне подумать об этой стороне медицины. Поверьте, мы прекрасно понимаем, что в любой специальности бывает всякое, но всё время учёбы готовить себя к профессии хирурга, а в итоге упереться лбом в гигиену... Было немного не по себе.
Вера Андреевна согласно кивнула и задумалась. Потом с силой опустила ладони на подлокотники и резко поднялась:
– Ладно, будем работать. Только предупреждаю сразу – времени на
