– Ты как с матерью разговариваешь?!

Она от души хлестнула меня по спине полотенцем.

– В твоей любимой Европе тебя за это лишили бы родительских прав, – уже спокойным голосом сказал я.

– Сил моих нет уже с тобой бороться!

– А я думал, ты меня воспитываешь, а не борешься.

– Сколько можно уже?! Отец такой человек, а ты кем станешь?

– Мама, я уже зарабатываю больше, чем отец.

Но мама меня слушать не хотела, поэтому я молча продолжил есть борщ. Мои родители видели только один нормальный путь развития для меня – школа, институт, аспирантура, диссертация, а венцом моего жизненного пути должна быть должность заведующего кафедрой. Также мне полагались: жена из «хорошей семьи», друзья с высшим образованием и как развлечение – вечные разговоры о том, как хорошо живут люди в Европе, и о «жутком тоталитаризме» в «этой» стране, из которой давно пора валить.

Обо всем этом мне регулярно напоминали, начиная с седьмого класса. А когда я впервые робко заикнулся о том, что не вижу себя ни в науке, ни в преподавании и даже студентом себя не представляю, на меня посмотрели, как на Павлика Морозова.

Видя, что я её не слушаю, мама крикнула, что я, неблагодарный, не ценю того, что она для меня делает, и ушла.

– Да ценю я, ценю, – тихо проворчал я. Настроение было безнадежно испорчено.

Я не шутил, когда говорил Лене и маме, что сегодня буду занят, но даже не представлял себе всех масштабов слова «занят». Весь отдел стоял на ушах. В общей суматохе все забыли о том, что мне, как школьнику, положено работать неполный день, и загрузили работой как всех.

Вчерашние вампиры пропали. Просто исчезли в небольшом городе. И пока спешно поднятые бойцы и патрульные прочесывали город, «свободные от дежурств» шли по следу в другую сторону.

Откуда вампиры появились в городе? Где взяли оружие? Как получилось, что такая хорошо организованная группа не находилась под наблюдением?

Проще всего было ответить на второй вопрос. На поле боя мы нашли несколько пистолетов-пулеметов «Узи»[1] и гранатомет. Но и на то, чтобы выяснить, откуда взялось это оружие, нужно время.

Лена пришла в школу только ко второму уроку и сразу же отпросилась у учителя. Это само по себе очень необычно и странно для неё, а она еще и попросила меня зайти к ней домой…

Лена никогда не приглашала меня к себе. Эта была та грань в нашей дружбе, которую мы по негласному уговору никогда не переходили. Она иногда заставляла меня играть роль её парня. Под этим предлогом Лена порой увиливала от работы по дому и уроков, и мы часто подолгу вместе гуляли по городу. Но вот домой она меня никогда не звала.

Одного этого было достаточно, чтобы я насторожился, но еще больше меня напугало её поведение. Всегда собранная и внимательная, девушка словно спала на ходу, была рассеянной и невнимательной, а еще чересчур бледной.

Схватив портфель, я крикнул, что провожу Лену до дома. Но только выйдя из школы, я, подозревая худшее, завел девушку за угол, чтобы не привлекать лишнего внимания. Лена безропотно подчинилась.

– Лен, что с тобой?

– Ничего, просто немного приболела…

– Приболела? Ну-ка посмотри на меня.

Я внимательно заглянул в карие глаза девушки. Потом взял её за руку и пощупал пульс.

– Игорь, ты что?

– У тебя руки холодные, вот что. Ты ночью никуда не ходила?

– Не помню…

Лена мучительно нахмурилась, словно один мой вопрос уже вызывал у неё боль. Я расстегнул её куртку и воротник рубашки. Девушка вздрогнула, дернулась в сторону, но замерла от моего взгляда. А я внимательно осмотрел шею – рядом с сонной артерией два свежих шрама.

– Лена… так значит, ты хочешь, чтобы я пришел к тебе в гости?

– Да, – сразу улыбнулась девушка.

– Хорошо, я к тебе сейчас зайду.

С трудом сдерживая ярость, я быстрым шагом пошел к дому Лены, потащив за собой девушку. Мне сейчас очень хотелось кого-нибудь убить, причем крайне жестоким способом. И, кажется, у меня есть одна кандидатура!

Подходя к подъезду, я отправил эсэмэску одному знакомому. Так сказать, пригласил на огонек.

– Лена, у тебя дома сейчас кто-нибудь есть?

– Нет, – с заметным усилием ответила девушка. – Отец в командировке, мама на смену ушла…

– Хорошо, тогда подожди в подъезде.

Лена меня не поняла, и тогда я просто оттолкнул её в сторону и захлопнул за собой дверь. Найти вампира в небольшой квартире было несложно. Он сидел на диване и читал газету. Заметив меня, кровосос лениво скользнул по мне взглядом и небрежно бросил:

– Ты не видишь меня. Меня здесь нет.

Я прыгнул к вампиру и одним ударом скинул на пол. И прежде, чем он успел опомниться, от души врезал в челюсть. Злость, копившаяся во мне всю дорогу от школы, захватила меня, и я провалился в неудержимое безумие берсерка…

От крика Лены я очнулся от припадка ярости. Все вокруг было в пятнах крови, а мой враг слабо сучил ногами, тщетно пытаясь вырваться из мертвой хватки – я сидел на нем сверху и держал за шею.

С усилием оторвав взгляд от поверженного, но недобитого вампира, я повернулся к Лене. Очень плохо, что она зашла в квартиру.

– Лена, успокойся, – сказал я хриплым, дрожащим голосом.

Но девушка меня не слышала, прижав руки к лицу, она с ужасом смотрела на нас. Вампир вдруг резко дернулся и попытался вырваться. Я сообразил, что она видит только меня и теперь не может понять, что тут происходит.

– Лежать! – я успокоил его ударом кулака. – Сними с неё свой морок!

Лена вздрогнула и, сделав шаг, назад прижалась к стене. В глазах вампира промелькнула злорадная усмешка. Да его все это забавляет!

Мгновенная вспышка ярости ослепила меня. Не успев ни о чем подумать, я ударил кулаком в лицо вампира. Кости черепа треснули, вампир несколько раз судорожно дернулся и затих.

Я выругался. Не стоило его убивать, но фиг с ним. Сейчас главное – успокоить Лену. Хотя вид у меня еще тот: одежда разорвана, на животе и груди глубокие раны, все руки в крови. Как раз подходящий наряд успокаивать перепуганных школьниц.

– Лена, послушай меня, – я встал с вампира и подошел к подруге, стараясь говорить как можно тише и спокойней. – Все в порядке. Я тебе все объясню, главное успокойся.

– Ч-что…

– Ты хочешь знать, что тут происходит? Я тебе все объясню, но сначала давай успокоимся.