волосы. Густые, мягкие, вроде темные, а на солнце словно золото переливаются. Правда последние пару лет, под платок их приходится убирать, так хуже они от этого не становятся.

До слуха донеслось приглушенное всхлипывание.

– Олея?

На второй кровати тихо завозились, но ответа не последовало. Отложив гребень, Эвелиса прошла на соседнюю половину комнаты, которую занимала младшая сестрица. Та лежала на неразобранной кровати, уткнувшись лицом в одну из подушек.

Ощутив жалость, девушка мягко опустилась рядом.

– Олея, сестрица, кто тебя обидел?

Девушка раздраженно дернула плечом, и снова шмыгнула носом.

– Может воды тебе принести, али матушку позвать?

Оторвавшись от подушки, Олея резко села на кровати, и зло прищурившись посмотрела на сестру.

– Это ты во всем виновата! Только ты!

– В чем же? Я до сумерек домой не заходила.

– Не притворяйся, будто не понимаешь! Ты всю жизнь мою запортила! – по ее щекам снова потекли злые слезы, – Слышала, что батюшка сказал? Не выдаст он меня, прежде чем тебя не сосватаю-ю-ют! И останусь я до седых волос одна-одинешенька!

– Ну-ну, не будут родители губить твою молодость. Рано или поздно от меня отступятся, и поймут, что вторая невеста подрастает, – мягко произнесла Эвелиса.

– Не отступятся! Батюшка никогда вопреки своего слова не пойдет! Мне уже семнадцатый год минул, еще пара лет, и перестарком обзовут. Или Янушу ждать наскучит, вона вкруг него девки крутятся. – она снова всхлипнула, уткнувшись носом в колени.

– Януш тебя любит, и женится. Обязательно. Не лей слезы раньше времени, слышала, что сваха говорила? Такую, как ты и в сорок сосватают.

– С такой сестрой, я до сорока лет в девках и просижу! Почему тебя в детстве хворь какая не унесла? Оглобля проклятая!

С неожиданной силой оттолкнув сестру, Олея упала лицом в подушки.

Закусив губу, Эвелиса встала и вернулась на свое место. Она от всей души хотела помочь, или хотя бы утешить младшую сестру, но видимо только растравила ей душу. И не поспоришь, во всем Олея права, да только кому от этого легче?

***

Следующие дни выдались вполне спокойными. Эвелиса с головой ушла в дела по хозяйству, и старалась как можно меньше попадаться на глаза родителям. Младшая сестрица сама держалась в стороне, сожалея о том, что наговорила тем вечером. Сваха до поры не появлялась, и под крышей их избы, худо-бедно воцарился мир.

Однако долго такое спокойствие продолжаться не могло. В один из дней, покормив после обеда гусей, девушка собралась в заречную часть деревни. Надо бы выменять яйца на лечебные травы, да десяток еще отдать кузнецу, за то, что лошадь накануне подковал.

Девушка убрала из корзины случайные перья, и поправила сбившийся платок. Если идти через ручей, а не по мосту, то хватит времени еще и за дикими яблоками заглянуть, если птицы, их конечно, еще не обклевали.

– Эвелиса! – раздался из окна голос матушки, – Куда собралась?

– Так яйца нужно выменять, ты намедни говорила.

– Оставь, Олея сходит. Воротайся в избу.

– Я быстро обернусь…

– Воротайся! Кому сказала. И хватит мне перечить, и так сил с тобой никаких.

Не произнося больше ни слова, Эвелиса послушно поставила корзину на крыльцо, и шагнула в сени. Очередной жених что ли наметился? Почему ее тогда не заставляют прихорашиваться, а лишь загнали на женскую половину, да сказали сидеть смирно, и ждать. А чего ждать то?

Выяснилось это довольно скоро.

– Эвелиса, подь суда! – гаркнул отец.

Сбитая с толку, девушка торопливо стянула с головы забытый платок, пригладила волосы, и несмело выглянула на общую половину. Все-таки у них снова были гости. За столом сидела склочного вида женщина, с острым носом. А по бокам от нее два парня. Первый, крупный детина, отрешенно размазывал по столу хлебный мякиш. При взгляде на второго, Эвелису передернуло. Он был очень похож на свою мать, и почему-то вызывал необъяснимое отвращение.

Пожалуйста! Кто угодно, но пусть только не он окажется женихом! – мысленно воззвала она.

– Да чего ты там жмешься! Выйди, кому сказал, покажись гостям.

Сжав зубы, девушка вышла на середину комнаты, привычно опустив глаза в пол.

– Мда… А поприличнее кого не нашлось? – протянула женщина резким голосом с визгливыми нотками.

– Твоему дурню и такая хороша, – бросил отец, – К тому же, невеста с приданным, все честь по чести.

– Хороша невеста, двадцать пять лет девке, а никто не позарился. Чай умом скорбна?

От ее слов Эвелиса выдохнула, как от пощечины. Пусть думает, что хочет. Может лицо свое показать, чтобы, как и прошлые сваты отправилась восвояси? Но страх перед отцом, удержал от необдуманного шага.

– Ум, как раз девке и не надобен, – произнес Далибор, – Ее дело по хозяйству трудиться, да детей рожать.

– Тоже верно. Что думаешь, Палюша, пойдет нам в дом такая невестка?

– Может и пойдет, – протянул гнусавый голос, – Пусть лицо покажет, а то вдруг не по душе братцу придется.

Девушка подняла голову, рассматривая гостей поближе. Заметив ее движение, детина отвлекся от своего занятия, и указав на нее пальцем, что-то загыгыкал.

– А смотри, по нраву, – хмыкнула женщина, – Глазливая правда, но мы не переборчивые. Зато жилистая, такие обычно долго живут, и хорошо работают. И ест, наверное, немного, ишь тощая, прям оглобля.

Второй парень рассматривал ее с вниманием. Прошелся взглядом по фигуре, лишь ненадолго задержавшись на лице. От его взгляда Эвелису охватило гадкое чувство. Не приходилось сомневаться, кто будет ей мужем для людей, а кто на самом деле, и от этого стало еще противнее. Заметив ее выражение лица, парень недобро усмехнулся.

– Значит договорились, – хлопнул рукой по столу отец, – Как урожай уберем, сыграем свадьбу.

Детина что-то промычал, столкнув со стола локтем чашку.

– Он бывает неуклюжим, – словно оправдываясь произнесла женщина, – Зато нрав тихий, да любая работа по плечу. Хороший парень, не вековать же ему бобылем.

Они медленно поднялись из-за стола, отвесили положенные поклоны, и покинули избу. Эвелиса продолжала стоять не шевелясь, словно до конца не осознавая, что произошло.

– Радуйся, девка. Вот и по тебе сыскался жених, – сухо произнес отец. – Старший, Палюш, уже второй раз женат, а этого все пристроить не могли. Но, как говорится, для каждой твари своя пара положена.

От его слов, внутри девушки что-то перевернулось, и она бросилась на колени перед отцом.