опаздывает. Франц будет здесь с минуты на минуту, а она не готова даже наполовину.

В одной сорочке она села перед зеркалом, зачерпнула немного румян и спешно прошлась по щекам. «Ох, слишком много зачерпнула!» Теперь она выглядела так, словно у нее жар. Она обмакнула полотенце в миску с водой и провела им по щекам. Не помогло – теперь румяна приклеились к лицу влажными полосками. Перевернув полотенце, она принялась ожесточенно оттирать краску сухим концом.

Когда Лили закончила битву с румянами, мелкие завитки волос, обрамлявшие лицо, встали дыбом, словно наэлектризованные, а щеки лихорадочно пылали.

– Хорошо, что сегодня мне хотя бы не придется выступать перед доброй сотней гостей, – сказала она своему отражению в зеркале, состроив гримаску. – Или… Неужели сегодня?

Со вздохом она отбросила полотенце. Как так вышло, у нее же было столько времени на подготовку. Все утро! Вот так всегда – стоило ей сесть за письменный стол, как мысли начинали превращаться в слова, слова в предложения, а предложения – в персонажей и истории. При этом время вело себя так, как ему заблагорассудится: оно размывалось, теряло контуры, выходило из берегов. А когда Лили поднимала взгляд на часы, думая, что прошло всего несколько минут, времени уже ни на что не оставалось.

Ее взгляд упал на новую шляпу, и девушка в задумчивости прикусила губу. Отец строго-настрого запретил ее надевать: «В любой другой день, только не на церемонию крещения корабля!» Лили знала, что он говорил всерьез. Надеть такую шляпу в самом деле было бы слишком смело. Большая, темно-зеленая, с огромным пером, покачивающимся на ветру, и широкой лентой в мелкий горошек, она сразу привлекала внимание своей экстравагантностью и была сделана по последней моде, которая не нравилась ее консервативному отцу вне зависимости от того, какие формы принимала. Но Лили любила эту шляпу. Вдобавок она давала хоть какую-то тень. Пока Лили размышляла, хватит ли у нее смелости нарушить отцовский приказ, в комнату вошла Зеда.

– Снова опаздываем? – спросила она, взяв корсет, лежавший на кровати.

– Еще как! – Лили сбросила сорочку, подняла руки и встала перед Зедой, чтобы та помогла ей одеться. Корсет, как и платье, соответствовал последним веяниям. Он был длинным, утягивал живот и подчеркивал бедра, грудь и ягодицы. Даже когда Зеда, как сейчас, просто держала в руках это хитрое приспособление, оно казалось устрашающе узким и неудобным. Лили уже надевала корсет однажды, и в тот раз ей уже через несколько минут пришлось прибегнуть к помощи Зеды, чтобы вырваться из тесной шнуровки, в которой она чувствовала себя, как в клетке. Неясно, как она выдержит в нем целый день, да еще в такую жару. “Нужно обязательно взять с собой флакон с нюхательной солью, чтобы не свалиться со сцены на головы собравшимся”, – предусмотрительно решила она.

– Красота требует жертв! – заметила Зеда, увидев в зеркале ее страдающее лицо, и ободряюще ей улыбнулась.

Лили кивнула и, сжав губы, ухватилась за столбик кровати. Горничная изо всех сил потянула за шнурки, которые прижимали к телу девушки стальные пластины корсета, создавая желанный эффект осиной талии. Лили вздрагивала с каждым рывком, ощущая, как сжимаются ее внутренности. В животе теперь у нее словно образовался тяжелый камень.

Достав сантиметр, Зеда с сосредоточенным видом измерила талию Лили.

– Пятьдесят три сантиметра! – объявила она и удовлетворенно кивнула.

– В таком виде ты могла бы недурно зарабатывать в темных переулках! – раздался голос позади нее.

Лили обернулась. На пороге стоял Франц, глядевший на нее с чем-то, неприятно похожим на презрение. Тотчас щеки Зеды покрылись густым румянцем, и она застенчиво опустила глаза. Лили знала, что горничная считала ее старшего брата весьма привлекательным и даже была в него немного влюблена. Однако Франц, как всегда, сделал вид, что прислуги вообще нет в комнате.

– Ты, как всегда, очарователен! – фыркнула Лили в ответ, и уголки его губ насмешливо дрогнули.

– Лошадей уже запрягли. Нам пора.

– Ты что, не видишь, я еще не готова!

– У тебя был на это целый день.

– Да, и он еще не прошел. Без меня все равно не начнут. – Как всегда, когда она разговаривала с Францем, в ее голосе сквозило насмешливое раздражение.

Брат повернулся и бросил взгляд на часы в холле.

– Тебе непременно нужно заставлять целое общество себя дожидаться? Это так на тебя похоже! Наверное, вся Земля вращается вокруг Лили Карстен! – сказал он, подняв брови. – Даю тебе пять минут. Лошади ждут. Там жарко. – Бросив еще один пренебрежительный взгляд на ее выпирающую из корсета грудь, он вышел.

В сердцах Лили бросила ему вслед ругательство, заставившее Зеду вздрогнуть от изумления.

– Как будто его волнуют лошади! Он просто хочет, чтобы я опозорилась перед всеми.

Пять минут! Ей нипочем не успеть. Нужно было еще надеть платье и поправить прическу.

– Он не посмеет… – пробормотала она, прекрасно зная, что еще как посмеет. Он даже, пожалуй, будет рад уехать без нее и скомпрометировать ее в глазах света. Мгновение она лихорадочно соображала, что предпринять.

– Зеда, живо спустись вниз и скажи Агнес, чтобы Тони закладывал коляску. Франц уедет без меня, я точно знаю!

Зеда тут же бросила сантиметр и поспешила к двери. Оставшись в одиночестве, Лили какое-то время размышляла, с какими из оставшихся дамских хитростей она справится без посторонней помощи, и наконец поспешила к зеркалу, чтобы привести в порядок прическу. Однако ей сразу же стало ясно, что здесь все безнадежно. Слишком высокой была влажность – непослушные локоны торчали во все стороны. Ощущая острое разочарование, Лили бросила шпильки обратно в коробочку и в тот же миг услышала через открытое окно стук лошадиных копыт по гравию.

– Что?! И пяти минут не подождал! – возмутилась она и выбежала на балкон. Она успела увидеть лишь цилиндр Франца и его ухмылку, когда он высунулся из окна кареты, удалявшейся по направлению к Бельвю, чтобы помахать сестре на прощание. Лили сердито пнула перила и тут же отскочила назад – нога отозвалась резкой болью.

– Сволочь! – крикнула она вслед брату, но коляска уже скрылась за деревьями.

Обратно в комнату ей пришлось добираться, прыгая на одной ноге.

– Зеда! Где ты? – отчаянно позвала Лили. Вот теперь ей действительно, по-настоящему нужно было спешить.

* * *

Пятнадцать минут спустя Лили Карстен бежала вниз по парадной лестнице. Ей так и не удалось избавиться от яркого искусственного румянца, зато наряд был безупречен, хотя белое платье грозило лопнуть на талии при первом неосторожном движении. Когда девушка остановилась, чтобы бросить на себя последний взгляд в зеркало, висящее над камином, к ней с обеспокоенным видом