женщину рядом с собой, и та после секундного колебания тоже зааплодировала. Вскоре последовали первые жидкие хлопки; то одни, то другие гости выражали свое одобрение. Правда, самые пожилые дамы по-прежнему мрачно переглядывались, но общее настроение явно улучшилось.

Лили собралась с духом и подняла глаза на отца. Он тоже аплодировал, но она понимала, что внутри него все кипит. Франц смотрел на нее с ненавистью. Он не хлопал в ладоши, но, поймав предостерегающий взгляд Зильты, изобразил насильственную улыбку.

– Ну, теперь мы можем начинать!

Слово взял ее отец.

– «Вы должны думать не только о своем времени». Этот девиз сопровождает нашу сегодняшнюю церемонию крещения. Следствием его стало необычное появление моей дочери, которое, надеюсь, вы простите за дерзость, – провозгласил он. Кое-кто из присутствующих одобрительно кивнул, кто-то засмеялся.

Лили поняла, как умно он поступил, и бросила на него восхищенный взгляд. Ее родители были мастерами скрывать от общественности больные места семьи. Благодаря Михелю им пришлось волей-неволей этому научиться. Однако то, что происходило сейчас, оказалось подвигом даже для ее отца. Лили видела, как его слова и непринужденная манера все больше и больше привлекали людей на его сторону. Никто не мог устоять перед Альфредом Карстеном, когда он использовал все свое обаяние.

Гениальная идея матери – создать впечатление, что семья спланировала смелое появление Лили как развлечение для собравшихся гостей, – стала ее спасением.

– Наши суда традиционно изготавливаются в соответствии с лучшими стандартами, но с использованием новейших технологий, которые позволяют безопасно плавать по мировым океанам. Мы думаем на шаг впереди, дерзаем там, где другие отстают, – продолжал отец, и она заметила, что с каждым словом он становился все увереннее.

Франц удовлетворенно кивнул. Конечно, люди все равно разинули бы на нее рты, но Лили не питала иллюзий по этому поводу. По крайней мере, она не была публично опозорена и смогла сохранить свое лицо.

Когда отец, наконец, предоставил ей слово, Лили почувствовала, как у нее подгибаются колени. Она достала из расшитой жемчугом сумочки свой маленький блокнот и раскрыла его. Несмотря на то, что она волновалась, и на стиснувший тело корсет, она заставила себя сделать глубокий вдох. Щеки ее порозовели.

– Королева эльфов «Титания», в честь которой назван этот великолепный корабль, в пьесе Шекспира «Сон в летнюю ночь» говорит… – начала Лили и услышала, как Франц рядом с ней тихо застонал.

Францу казалось нелепым, что ее отец называл все свои корабли в честь героинь из пьес Шекспира. «Дайте им красивое немецкое имя!» – часто восклицал брат, когда речь заходила о новом названии.

«Корабли созданы в Англии, как и большая часть хорошей литературы, так почему бы им не носить английское название?» – обычно отвечал отец в таких ситуациях.

«Гете тоже хорошо писал!» – однажды буркнул Франц. Однако отец привык оставлять последнее слово за собой. Он заметил сыну, что тот понятия не имеет, что на самом деле написал Гете, и поинтересовался, не хочет ли Франц процитировать что-нибудь, коль скоро он так убежден в его гениальности.

Лили легонько толкнула старшего брата локтем, посмотрела на свои записи, а затем перевела взгляд на толпу и, волнуясь, но громко и отчетливо процитировала слова Титании в переводе немецкого классика Августа Шлегеля:

Мы сидели на желтом песке,

Наблюдая, как торговые суда плывут по волнам,

И смеялись, когда от буйной игры ветра

Казалось, распухают паруса, как беременная утроба.

Ее мать, сидевшая рядом с ней, испуганно ахнула. Метафора все же была чересчур смелой. По толпе прошел удивленный шепот. Но это ведь был Шекспир. Он всегда казался немного скандальным, но с его скандальностью смирялись. Выступать против признанного классика – себе дороже. Лили улыбнулась, потому что знала, что окружающие именно так и отреагируют, и продолжала:

– Что еще я могу сказать, кроме того, что я крещу тебя именем Титания, желаю тебе всегда хорошо плавать, и чтобы уровень воды все время был под килем на расстоянии вытянутой руки. Итак, я крещу тебя «Титанией»!

Она взяла бутылку шампанского, которая висела на длинной веревке, и изо всех сил швырнула ее в носовую часть корабля. Бутылка разбилась, капли шампанского брызнули в воздух и ярко сверкнули на солнце, прежде чем раствориться в воде гавани.

Толпа кричала и хлопала в ладоши. Отец обнял Лили, одновременно улыбаясь и строго глядя на нее. Нахмуренные брови ясно давали понять, что серьезный разговор будет позже. Мать тоже обняла ее, Генри немного смущенно поцеловал Лили в щеку. Франц махал рукой толпе, игнорируя свою семью.

– Это была очень удачная речь, моя дорогая. Разве что цитату можно было выбрать лучше. – Зильта поцеловала дочь в лоб. – Я горжусь тобой. Мы еще поговорим о велосипеде!

* * *

Когда они сошли со сцены и начали принимать поздравления, сыпавшиеся со всех сторон, произошел инцидент. Внезапный порыв ветра пронесся по сухому от пыли воздуху гавани. Раздались испуганные возгласы, один или два цилиндра едва не улетели, и дамы придержали рвущиеся из рук подолы платьев.

– Гроза была бы благословением! – Зильта посмотрела на небо, а затем отвернулась, моргая, потому что ей в глаза попал песок.

– Э, нет, только после того, как мы вернемся домой! – возразил Франц.

Лили, держась за руку Генри, тоже видела тучи, которые угрожающе сгущались на горизонте над шпилем церкви святого Михаила в Гамбурге.

– Смотри, не промокни по дороге домой, сестренка!

Изумившись, Лили посмотрела в искаженное злобой лицо своего старшего брата.

– Ты о чем?

– Ну, ты же, наверное, не думаешь, что я отвезу тебя домой?

– Но…

Лили озадаченно смотрела на брата. Она даже не думала об этом. Франц, однако, стоял на своем:

– В любом случае, в карете нет места. Возвращайся домой сама как хочешь, а если не вернешь велосипед, ты должна мне триста марок.

– Это нечестно! Ты просто нарочно уехал утром. Ты же знал, что я должна крестить корабль!

Лили готова была вспылить, но Генри встал между братом и сестрой.

– Дорогая, не беспокойся, мы все устроим. Здесь, в порту, трудно найти свободную повозку, но мы подыщем кого-нибудь, кто доставит велосипед домой за небольшую плату.

Франц презрительно рассмеялся.

– Может быть, ты отдашь его кому-нибудь из портовых рабочих? Он стоит больше, чем они получают за год. Нет уж, пусть Лили сама расхлебывает кашу, которую заварила!

Новый порыв ветра пронесся по толпе, завладел галстуком Франца, и последнему пришлось умолкнуть. Лили почувствовала, что ее словно дернули за волосы, и подняла руки к голове.

– Что проис…

В следующее мгновение она увидела,