рублей. На эти деньги, после её смерти, к 1843 г. был построен новый дом. Усадьбу назвали «Отрадное». Здесь и прошли первые годы детства Н. М. Пржевальского.

Михаил Кузьмич скончался от болезни лёгких 27 октября 1846 г., на 42 году жизни, оставив на руках жены трёх сыновей: Николая 7 лет, Владимира 6 лет, Евгения 2 лет и 5-ти месячную дочь Елену[17].

Мать, Елена Алексеевна, по отзывам многих знавших ее людей, была женщина весьма умная, красивая брюнетка, высокого роста и несколько полная. Характера она была твёрдого и настойчивого и строго относилась ко всем, не исключая и детей. Хозяйство она содержала в порядке, но жила очень скромно. В 1854 г. она вступила во второй брак – с Иваном Демьяновичем Толпыго, служащим Смоленской палаты государственных имуществ. От этого брака у них родились дочь и двое сыновей. И. Д. Толпыго хорошо относился к своим приёмным детям, был им настоящим другом.

Решающий голос в семье имела Елена Алексеевна, получившая образование в одном из Петербургских институтов. Для детей она была первой учительницей. За шалости нередко наказывала розгами, хотя, в общем-то дети пользовались большой свободой.

«Рос я в деревне дикарём, – вспоминает Николай Михайлович, – воспитание было самое спартанское: я мог выходить из дому во всякую погоду и рано пристрастился к охоте. Сначала стрелял я из игрушечного ружья желудями, потом из лука, а лет двенадцати я получил настоящее ружье»[18].

С этого времени у Коли Пржевальского стали формироваться навыки настоящего охотника, что было сродни навыкам военного. Большое влияние на Н. М. Пржевальского в детстве оказывали не только мать, но также и няня Ольга Макарьевна, и дядя, брат матери – Павел Алексеевич Каретников. Дядя Павел Алексеевич гулял с мальчиками, с четырёх-пяти лет стал обучать их грамоте и французскому языку, а позже приучил к охоте из настоящего ружья. Первыми книгами, прочитанными им, были «Басни Крылова».

Постоянные занятия охотой выработали у Коли такие навыки и качества характера, как: смелость и выдержка, быстрота ориентировки, умение использовать местность, скрытность передвижения в любую погоду и в любой территории, умение использовать оружие (т. н. огневая подготовка), стрелять навскидку. Люди тех профессий, где требуется мгновенное принятие решений, смелость, сопряжённая с риском, становятся, как правило, хорошими путешественниками и разведчиками – к чему постоянно стремился все детские и юношеские годы Пржевальский.

Николай очень дружил со средним братом – Володей, старше которого был всего на год. Володя прислушивался, как учат Николая, и сам в четыре года выучился читать. Для обучения мальчиков приглашались и различные учителя. Все они оказывались плохими педагогами, и их часто меняли, лишь один из семинаристов, – сын священника Дмитрий Зезюлинский, сумел подготовить детей к поступлению в гимназию.

Лет с восьми Николай жадно читал все, что попадалось под руку. Особенно большое впечатление производили на него рассказы о путешествиях. Няня, или, как ее называет Пржевальский, мамка, часто рассказывала детям сказки. Детская привязанность к няне перешла у Николая Михайловича в безграничное к ней доверие на всю жизнь. Она до конца своих дней была в их доме ключницей, экономкой и главной помощницей по хозяйству.

В 1840-х годах дворянство считало обязанностью отдавать своих детей в кадетские корпуса. Мать Николая Михайловича также хлопотала об определении своих сыновей в Павловский кадетский корпус[19], но тогда это ей не удалось. Но ей посчастливилось только относительно третьего сына, Евгения, который и воспитывался в Александринском московском корпусе[20]. Тогда она решила отдать их в Смоленскую гражданскую гимназию. Во второй половине 1849 года, дворовый человек дядька Игнат, повёз Николая и Владимира Пржевальских в Смоленск, где они отлично выдержали экзамен и были приняты во 2-й класс 7-го ноября 1849 года у них начался курс обучения[21].

Дом в Смоленске, напротив церкви Божьей Матери Олигирия, где жил Н. М. Пржевальский во время обучения в гимназии. Фото 1901–1905 годов

Жили они на ул. Армянской (ныне ул. Соболева) напротив церкви Божьей Матери Одигитрии в скромной квартирке во флигеле дома Шаршавицкого. Одигитриевская церковь – главная достопримечательность начала улицы Соболева – сохранилась до наших дней. Платили за флигель 2,5 рубля/мес., и за учёбу 5 рублей в год.

За ними присматривали дядька Игнат и кухарка, сестра няни. Так после домашнего обучения Николай и Володя поступили в Смоленскую гимназию. В гости к товарищам они никогда не ходили и кроме гимназии встречались с ними на крепостном валу, или Смоленской стене, куда дети с дядькой ходили поиграть и «ловить воробьёв». Недостаток сверстников в дошкольный период наложило на Николая характер отпечаток замкнутого человека, избегающего толпы и больших мероприятий в обществе. Про обучение в гимназии он писал:

«Вообще, вся тогдашняя система воспитания состояла в запугивании и зубрении от такого-то до такого-то слова. Тем не менее, науки было мало. А свободы много и гимназисты не выглядели такими стариками, как нынешние, не ходили в pince-nez или в очках и долго оставались детьми часто шумными и драчливыми. Летом я часто увлекался охотой, однако это не мешало мне заниматься чтением зоологических книг и книгах о путешествиях, которые выписывала мне мать»[22].

Состав гимназистов был разнообразный. Рядом с 10-ти летними мальчиками сидели 20-ти летние лентяи и повесы. Отношения между учениками и учителями было почти, как описано в произведении Помяловского «Очерки бурсы»[23]. Примерно такую же картину описывает и учившийся в гимназии учёный, соратник Пржевальского по Сибири Б. Дыбовский.

Смоленск. Классическая гимназия

По словам Пржевальского «дурной метод преподавания делал решительно невозможным, даже при сильном желании изучить, что-либо положительно. Из педагогов особенно выдавался в этом отношении Федотов, как говорили, бывший вольноотпущенный, который, невзирая на вероисповедание учеников, всех обращал в православие. Во время его класса постоянно человек пятнадцать были на коленях. Но особенно боялись мы инспектора Соколова, который по субботам сёк ребят для собственного удовольствия. Вообще вся тогдашняя система воспитания состояла в запугивании и зубрении…»

Николай Михайлович тепло вспоминал директора гимназии Лыкошина, он был мягким человеком, священника Доронина, доброго, умного, Домбровского – учителя истории; Дьяконова, преподававшего географию[24].

Гимназист России XIX века

Хотя дядя, учивший детей охоте, снабжал мальчиков боеприпасами, они постоянно чувствовали в них недостаток и хитро выходили из положения. Они часто вырезали старые дробинки из заборов, собирали свинцовую бумагу – чайную обёртку, и переплавляя на свечке, отливали себе пули